Александр Дюма - Сальватор

- Туссен! - молвил Жан Бычье Сердце. - Похоже, господин не знает пословицы, а пословица-то известная!

- Какая же? - спросил Лоредан.

- "Если вино налито, его надо выпить..". Тем более если бутылка уже откупорена...

- И что дальше? - спросил Лоредан.

- ...если надо опустошить!

Лоредан протянул стакан.

Жан Бычье Сердце наполнил его.

- Теперь тебе, - сказал он, наставляя горлышко бутылки на своего друга, как артиллерист наводит жерло пушки на цель.

- С удовольствием! - обрадовался Туссен, забывая, что был не в лучшей форме из-за пережитых волнений и потому этот последний стакан не только достигнет меры, но и превысит ее.

Быстро опорожнив стакан, он затянул уж не знаю какую вакхическую песнь, в которой присутствующие не могли разобрать ни слова, потому что пел он на овернском наречии. .

- Тихо! - остановил его Жан Бычье Сердце после первого куплета.

- Почему "тихо"? - возмутился Туссен.

- Может, в овернской столице это кому-нибудь и нравится, а вот в Париже и его окрестностях такая песня никому не по душе.

- А ведь это ха-а-арошая песня! - заметил Туссен.

- Да, однако я бы предпочел другую... Например, ту, которую нам сейчас споет граф.

- Я? - не понял Лоредан.

- Само собой! Должны же вы знать ха-а-арошие песни, как говорит мой друг Туссен Бунтовщик.

И Жан Бычье Сердце бессмысленно загоготал, что бывает перед опьянением.

- Ошибаетесь, сударь, - холодно возразил Вальженез. - Я не знаю песен.

- Неужто вам не известно никакой застольной песни? - продолжал настаивать Жан Бычье Сердце.

- Вот именно! - поддакнул Туссен. - Я бы предпочел такую, под которую хорошо не только пить, но и есть, тем более что я проголодался.

- Начинай, приятель! - приказал Жан Бычье Сердце, приготовившись отбивать в ладоши такт.

- Клянусь вам, что не только не знаю подходящей песни, - сказал г-н де Вальженез, несколько напуганный тоном Жана Бычье Сердце, - но и не умею петь.

- Вы не умеете петь? - спросил Туссен; приятель упрекал его в том, что он говорит с овернским акцентом, и он теперь пытался искупить этот недостаток, разговаривая как туземец. - Моя вам не верить!

- Уверяю вас, что не умею петь, - повторил Лоредан. - Мне очень жаль, потому что это могло бы доставить вам удовольствие, но это выше моих сил.

- Жалко! - расстроился Жан Бычье Сердце. - Вас это развеселило бы, да и меня тоже.

- В таком случае мне жаль вдвойне, - отвечал Вальженез.

- Ой! - обронил Туссен.

- Что такое? - спросил Жан.

- У меня есть мысль!

- Врешь!

- Нет, правда, - продолжал настаивать Туссен.

- Ну говори, что ты там надумал!

- Раз этот юный сеньор не умеет или не хочет петь, - не отчаиваясь, продолжал Туссен, - он должен уметь плясать, верно, дружище Жан?

С трудом ворочая языком, он обратился к Лоредану:

- Спляшите-ка, ваше сиятельство!

- Я? Вы с ума сошли?! - изумился Вальженез.

- Почему с ума сошли?- - спросил Туссен.

- Разве танцуют просто так, без причины?

- Ну хорошо, без причины не танцуют; люди танцуют, чтобы танцевать, у себя на родине я плясал каждый день.

- Бурре? [Овернский народный танец.] - Вот именно... Может, вы имеете что-нибудь против бурре?

- Нет, но я не могу исполнить этот танец, я его не знаю.

- Я и не прошу вас сплясать что-то определенное, - не унимался Туссен. - Танцуйте хоть гавот, лишь бы танцевать.

Верно я говорю, Жан? Его сиятельство должен обязательно сплясать.

- Я с удовольствием погляжу, как танцует его сиятельство...

- Слышите, уважаемый?

- ...но...

- Пусть ваш приятель договорит, вы же слышали, он сказал "но", заметил Лоредан.

- ...но для танцев нужна музыка, - закончил свою мысль Жан Бычье Сердце.

- Разумеется, господин Жан прав! - подхватил Вальженез, с ужасом думая о том, что если бы великан согласился со своим товарищем, ему пришлось бы танцевать ради удовольствия двух могикан.

- А что, разве трудно что-нибудь придумать? - возразил Туссен; под действием вина он становился упрямым и изобретательным.

- Не знаю, трудно ли это, - простодушно произнес Жан Бычье Сердце, ведь мне никогда не приходилось придумывать ничего подобного; но мне кажется, для этого нужен какой-нибудь инструмент, не так ли, ваше сиятельство?

- Ну разумеется, - пожал плечами Лоредан.

- Инструмент?! Да у нас у всех по инструменту на каждой руке! - заявил Туссен.

С этими словами Туссен округлил свою черную ручищу в виде охотничьей трубы, причем большой палец должен был служить мундштуком, и, приложив его к губам, стал насвистывать "Короля Дагобера".

Обернувшись к Жану Бычье Сердце, он спросил:

- Ну, чем плох инструмент, а?

- Хорош, но для охоты, а не для танцев, - продолжал упорствовать тот.

- Верно, - подтвердил Туссен, легко соглашавшийся с чужим мнением, если считал его справедливым. - Раз мы не поем и не пляшем, давайте пить!

- Согласен! - поспешил согласиться г-н де Вальженез. - Давайте выпьем!

Но он переусердствовал и согласился слишком поспешно: он хотел не напиться, а споить двух приятелей. Жан Бычье Сердце смотрел на него, еще не совсем раскусив план г-на де Вальженеза:

славный малый не предполагал, что вино может обратиться отравой, однако он почуял подвох и, снова поставив на стол бутылку, которую обхватил было за горлышко, собираясь налить Туссену, сказал:

- Нет, тебе хватит, Туссен!

- Мне всегда будет мало, дружище Жан.

- Может, это и верно, - заметил плотник, - да только не сегодня.

- Однако вы же сами мне предлагали выпить, - отважился возразить пленник, - и я не стал отказываться.

- Вы, сударь мой, другое дело, - покосился на него Жан, - вы вольны пить, сколько вашей душеньке угодно... Я же вам сказал: в буфете еще штук сорок бутылок. Подставляйте свой стакан!

Лоредан повиновался, Жан Бычье Сердце наполнил его стакан на две трети и поставил бутылку на стол.

- А вы? - спросил г-н де Вальженез.

- Я? - переспросил Жан Бычье Сердце. - Мне хватит. Туссен вам сказал, что я теряю голову, когда выпью лишнего. Он прав: мне не надо больше пить.

- Еще стаканчик, чтобы меня поддержать! - настаивал Вальженез, делая вид, что не понимает причины его сдержанности, хотя на самом деле сразу смекнул, что к чему.

- Вы настаиваете? - спросил плотник, пристально глядя на графа.

- Мне бы этого хотелось.

- Будь по-вашему, - кивнул великан, наливая себе вина.

- А мне? - попросил Туссен.

- Тебе хватит!.. - отрезал Жан Бычье Сердце.

- Почему?

- Я так решил!

Туссен что-то проворчал, отступил на два шага, но настаивать не стал.

Жан Бычье Сердце поднес стакан к губам.

- Ваше здоровье! - сказал он.

- Ваше здоровье! - отозвался г-н де Вальженез.

Стакан у Жана Бычье Сердце был полон не доверху, и сквозь прозрачную стенку он мог наблюдать за пленником. Он увидел, как тот зажал стакан в кулак, быстро понес его к губам, а потом поставил на стол, успев сделать почти неуловимое движение.