Казимир Валишевский - Царство женщин

14 апреля 1729 г. Архив французского Министерства иностранных дел – Россия.

Долгоруков. Мемуары; Лефорт, депеша от 6/17 апреля 1730 г. Дрезденский архив.

Долгоруков.

Петр Великий.

Забелин.

Переписка, добавления. «Русская старина», 1873.

Маньян, 9 мая 1729 г. Архив французского Министерства иностранных дел – Россия.

Соловьев, XIX. См. также Полное собрание законов, № 5412.

Соловьев. XIX.

Соловьев. XIX.

«Слушав его ответы» – говорит резолюция по делу Феофана – «в которых некоторые против показания архимандрита Маркелла и неподлинно изъяснены, следовать и тому архимандритскому показанию верить императрица не указала; а впредь ему, архиерею, противностей Св. церкви никаких не чинить, и иметь чистое, бессоблазненное житие, как все Великороссийские Православные архиереи живут; также чтоб и в служении и в прочих церковных порядках нимало отмены не чинил перед Великороссийскими архиереями; а если он в противность Св. Церкви, по чьему изобличению, явится виновен, то в том ему от ее императорского величества милости показано не будет». (8 декабря 1726 г.) Журналы Верховного Тайного Совета.

Толстой. Католицизм в России; Филарет. История русской церкви; Долгоруков. Мемуары.

Веселый. История русского флота.

Лефорт 4 марта 1728 г. Дрезденский архив, см. Hermann Deplomatische Beiträge.

Лефорт, 18 июня и 25 ноября 1728 г. Дрезденский архив.

Лирия, 15 ноября 1728 г. «Осьмнадцатый век».

Маньян, 9 ноября 1729 г. Архив французского Министерства иностранных дел – Россия.

Яков Маркович. Дневник (1717–1767). 1895, II.

Полное собрание законов.

Карабанов. Русские исторические анекдоты. «Русская старина», 1871.

Маньян.

Князь Щербатов пишет о нем в своей книге «О повреждении нравов в России»: «Кн. Ив. Алекс. Долгорукий был молод, любил распутную жизнь, и всеми страстями, к которым молодые люди, не имеющие причины обуздывать их, был обладаем. Пьянство, роскошь, любодеяние и насилие место прежде бывшего порядку заступили. В пример сему, к стыду того века, скажу, что слюбился он, или, лучше сказать, взял на блудеяние себе между прочим жену Кн. Е. Т., рожденную Головкину, и не только без всякой закрытости с ней жил, но при частых съездах у Кн. Т. с другими своими молодыми сообщниками пивал до крайности, бивал и ругивал мужа, бывшего тогда офицером кавалергардов, имеющего чин генерал-майора, и с терпением стыд свой от прелюбодеяния жены своей сносившего. И мне самому случилось слышать, что однажды быв в доме сего Кн. Трубецкого, по исполнении многих над ним ругательств, хотел, наконец, выкинуть его в окошко, и если Степан Васильевич Лопухин свойственник государев по бабке его Лопухиной, бывший тогда камер-юнкером у двора и в числе любимцев князя Долгорукова, сему не воспрепятствовал, то сие исполнено бы было. Но любострастие его одною или многими не удовольствовалось, и он иногда, приезжающих женщин из почтения к матери его, затаскивал к себе и насиловал. Окружающие его однодворцы и другие младые люди, своим распутствием дружбу его приобретшие, сему примеру подражали, и можно сказать, что честь женская не более была в безопасности тогда в России, как от турок во взятом граде».

Лефорт, 26 июля 1728 г., Дрезденский архив. Hermann. Diplomatische Beiträge.

«Поведение принцессы Елизаветы с каждым днем все делается хуже и хуже: Она без стыда делает вещи, которые заставляют краснеть даже наименее скромных». Де Лирия. Переписка.

Маньян, 1 сентября 1729 г. Архив французского Министерства иностранных дел – Россия.

Лирия, 2 января, 1730 г. «Осьмнадцатый век».

Дело Долгоруких в «Московском Государственном Архиве».

Исследование М. Львова по этому поводу, помещенное в «Историческом Вестнике» (июль 1896 г.), разъясняет некоторые подробности, неверно переданные в мемуарах современников. По всей вероятности, дело происходило так: Петр II – как об этом свидетельствуют многие иностранцы-современники – после обручения и на святках был болен и, вероятно, не выходил, особенно в виду тех страшных холодов, о которых упоминает леди Рондо, жена английского резидента при русском дворе. «Бедная хорошенькая невеста должна была показаться народу в этот день. Она ехала мимо моего дома, окруженная конвоем и такой пышной свитой, какую только можно себе представить. Она сидела совершенно одна в открытых санях, а император, следуя обычаям страны, стоял позади ее саней. Никогда в жизни не помню я дня более холодного». Никто не ожидал, чтоб Петр решился в «небывало холодный день» выехать. Но он выехал на парад и прокатился с невестой. Между тем из свидетельства иностранцев видно, что государь был настолько нездоров перед 6 января, что даже опасались за его жизнь. Так например английский консул Уорд писал: «Здесь в тайне повторяют слухи, будто его величество в Москве заболел. Болезнь эта, вероятно, является последствием беспорядочной жизни, которой молодой монарх, по-видимому, предается со всем пылом юности и бесконтрольной власти». Гогенгольц прямо предсказывал, что Петру трудно перенести оспу, так как силы его совершенно истощены от неизмеримой и порочной жизни, Лирия говорит, что «с самого дня обручения Петр впал в такую задумчивость, что ничто более его не развлекало, и он даже говаривал своим приближенным, что скоро умрет и что жизнь ему наскучила».

На основании всех вышеприведенных данных с большей вероятностью можно сделать такую поправку относительно случая и места заболевания Петра II. Государь-отрок, крайне изнурив себя неправильною жизнью, заболел на святках в Москве. Не оправившись вполне, он, 6 января 1730 г., во время страшного холода, выехал сперва к войскам, шедшим для парада в Кремль, а затем, заехав за своею обрученною невестою, отправился с нею в торжественном поезде к иорданской процессии, которую уже не застал. Во время этих выездов он окончательно простудился, заболел оспой и в ночь на 19 января скончался.

Все эти подробности известны из дела Долгоруких, хранящегося в Московском Государственном Архиве. Ср. Костомаров. Монографии. XIV.

Мардефельд, 26 января 1730 г., Сборник. XV.

Щербатов. Сочинения.

Долгоруков. Мемуары. I, 295.