Казимир Валишевский - Царство женщин

17 апреля 1730 г. Дрезденский архив. Ср. Сборник. V.

Маньян, 20 марта 1730 г. Архив французского Министерства иностранных дел – Россия.

Маньян, 27 июля 1730 г.

См. анонимную биографию в «Русской Старине», 1876.

Выписано из его переписки в Архиве французского Министерства иностранных дел. Mémoires et documents. Том VIII. Из них взяты тексты, не находящиеся в русских собраниях.

Воспоминания князя Долгорукова, I, с записки, найденной в бумагах его правнука. Подтвержденный другими современными известиями, рассказ этот кажется весьма правдоподобным.

Записка секретаря этого заседания Степанова, у Каптерева, «Исторические памятники русской истории», подробности предшествующие, со словами действующих лиц, были тщательно сохранены во время следствия над Долгорукими. (Следственное дело о Долгоруких – Государственный Архив в Москве).

Корсаков. Восшествие на престол Анны I.

Подлинник в Государственном Архиве.

Филиппов. Олигархические стремления Верховного совета.

Слышно здесь, что делается у вас или уже и сделано, чтоб быть у нас республике. Я зело в том сомнителен. Боже сохрани, чтоб не сделалось, вместо одного самодержавного государя, десяти самовластных и сильных фамилий. (Соловьев. XIX.)

Манштейн. Мемуары.

«Понеже к тому моему намерению (т. е. чтобы все подданные могли быть довольны) потребны благие советы, как и во всех государствах чинится, того для перед вступлением моим на российский престол, по здравом рассуждении, изобрели мы за потребно для пользы Российского государства и к удовольствованию верных наших подданных, и для того, елико время нас допустило, написав какими способами мы то правление вести хощем, и, подписав нашею рукою, послали в Тайный Верховный Совет, а сами сего месяца, в 29 день, конечно, из Митавы к Москве, для вступления на престол, пойдем. Дан в Митаве 28 января 1730 года». Пункты были подписаны Анною: «По сему обещаю вся без всякого изъятия содержать» (Соловьев).

«Ежегодник Генералитета» за 1730 г. Воспоминания князя Долгорукова.

Соловьев. История России. XIX.

Мардефельд, 16 февраля 1730. Тайный архив в Берлине. Депеша не была напечатана в Сборнике.

Корсаков. Воцарение Анны I. Михайлов. Исторические документы. Этот малоизвестный сборник сообщает об этом эпизоде драгоценные сведения.

Корсаков. Текст с некоторыми вариантами взят из корреспонденции герцога Лирия. «Осьмнадцатый век», III.

Hjarne. Ryska Konstitutions project ar 1730. Historik Tisdskrift. 1884; сравн. Милюков. Опыты конституционной реформы при восшествии на престол Анны I. 1894.

Ла Шетарди, 3 (14) июня 1740. Архив французского Министерства иностранных дел – Россия.

«Пришел тот несчастливый день, нести надобно было государево тело мимо нашего дому, где я сидела под окошком, смотря на ту плачевную церемонию. Боже мой, как дух во мне удержался! Началось духовными персонами; потом несли государственные гербы, короны; в том числе и мой жених шел перед гробом. Не могла его видеть от жалости в таком состоянии; епанча траурная, предлинная, флер на шляпе до земли, волосы распущенны, сам так бледен, что никакой живости нет. Поравнявшись против моих окон, взглянул плачущими глазами с тем знаком или миной: кого погребаем – в последний раз провожаю». Нат. Долгорукая. Записки. «Русский Архив», 1867.

Прокопович. Повествование о смерти Петра II и воцарении Анны Ивановны. Изданы Языковым, с переводом подложных «Мемуаров герцога Мерсе». – Эти мемуары, часть корреспонденции, копию которой я указал в Архиве французского Министерства иностранных дел. Указывая на французское издание Фиц-Джемса «Мемуаров герцога Лирия и Бервика», 1788, Языков вверг в заблуждение своих читателей. Это издание не существовало, и испанский дипломат никогда не носил титула герцога Бервика. Русское издание пользовалось рукописью, принадлежавшей Н. Бестужеву-Рюмину. – Рассказ Прокоповича часто тенденциозен и неточен.

Костомаров. История России в жизнеописаниях.

Лефорт.

Утром 25 февраля члены Верховного Совета предложили Анне дать свое согласие на просьбу шляхетства «о рассмотрении различных предложенных проектов, призвавши одну или двух персон из каждой фамилии для установления такой правительственной формы, которая бы угодна была всему народу».

Когда чтение было кончено, князь Василий Лукич Долгоруков обратился к императрице с просьбой обсудить вместе с Верховным Советом поданную петицию. Но тут вдруг подле Анны очутилась сестра ее, Екатерина Ивановна, герцогиня Мекленбургская, и сказала: «Нечего тут думать, государыня, извольте подписать». И Анна подписала.

Но тогда вмешались гвардейские офицеры и стали кричать: «Не хотим, чтоб государыне предписывались законы – она должна быть такою же самодержицей, как прочие государи».

Анна после того удалилась.

В четыре часа дворянство возвратилось во дворец с новой просьбой:

«Усердие верных подданных, которое от нас должность наша требует, побуждает нас не показаться неблагодарными, для того, в знак нашего благодарства, всеподданнейше приносим и всепокорнейше просим всемилостивейше принять самодержавство таково, каково ваши славные и достохвальные предки имели, а присланные Вашему Императорскому Величеству от Верховного Совета и подписанные Вашего Величества рукою пункты уничтожить. Только всеподданнейше Ваше Императорское Величество просим, чтобы соизволили сочинить, вместо Верховного Совета и Высокого Сената, один правительствующий Сенат, и в губернаторы и в президенты повелено б было шляхетству выбирать баллотированием, как то при Петре Первом установлено было; и притом всеподданнейше просим, чтоб по вашему всемилостивейшему предписанию форму правительства государства для предбудущего времени ныне установить». (Соловьев. XIX. Дело Верховного Тайного Совета).

Мардефельд, 6 марта 1730. Тайный архив в Берлине.

Там же, 9 марта 1730 г.

Лонгинов. Генералитет в начале 1730 года. «Осьмнадцатый век», III.

Сборник. V.

«Генеральное рассуждение о поправлении внутренних государственных дел». Вот некоторые мысли из него: «Мы, министры, хотели всю верность на себя принять, и будто мы одни делаем и верно служим. Напрасно нам о себе так много думать: есть много верных рабов, а мы только что пишем и в конфиденции приводим, тем ревность и других пресекаем, и натащили мы на себя много дел и ненадлежащих нам, а что делать – и сами не знаем».