Казимир Валишевский - Сын Екатерины Великой. (Павел I)

Павел не дал себя смутить. С конца 1797 г. до начала 1798 он надеялся рядом других мер в том же духе оказать помощь обездоленным народным массам: установление цен на предметы первой необходимости; понижение цены на соль; увеличение до 15 десятин наделов казенных крестьян; учреждение для них отдельной административной организации; прощение недоимок подушной подати на огромную сумму в 7 миллионов рублей – десятую часть годового бюджета! 16 октября 1798 года, невзирая на энергично выраженное мнение Сената, он пошел еще дальше, нанеся на этот раз серьезный удар самой сущности закона о крепостной зависимости. Указ, данный в этот день, применимый, впрочем, к одной Малороссии , запретил продавать крестьян иначе, как вместе с обрабатываемой ими землей. Это был большой шаг в деле освобождения; но во всех других областях такого рода сделки оказывались по смыслу разрешенными, тогда как до тех пор только допускались.

При недавнем праздновании пятидесятилетнего юбилея окончательного освобождения, прославившего внука Павла, об отмененном им порядке вещей были высказаны мнения его защитников. Если послушать их, этот порядок не имел в себе ни одного существенного элемент западного рабства. Это верно с точки зрения чистого права и даже практики последнего времени, когда, медленно совершенствуясь под влиянием либеральных идей, этот порядок начинал уже терять наиболее несимпатичные свои черты. Но в царствование Павла, невзирая на закон, можно было ежедневно прочесть в петербургских и московских газетах такого рода объявления:

«На улице… №…, девушка шестнадцати лет, хорошего поведения, умеющая шить, вышивать и пр. в совершенстве, продается за умеренную цену».

И это уже не было крепостное право , но рабство , со всей его непривлекательностью. На практике сын Екатерины, конечно, часто старался внести больше милосердия, не считаясь с духом нравов и буквой закона. Он оправдывал крестьян, отказывавшихся после продажи их соседнему помещику покинуть землю, на которой основались. Он угрожал лишением имущества тем помещикам, про которых узнавал, что они изнуряют работой крепостных. За это можно его похвалить: но кто мешал этому неутомимому изобретателю законов изменить один из них, который, по его мнению, был настолько плох, что можно было считать себя обязанным его нарушить?

С другой стороны, условия, в которых существовали русские крестьяне, не были одинаковы. Кроме трех с половиной миллионов, находившихся в руках частных владельцев, этот класс насчитывал еще почти такое же количество крепостных, принадлежавших казне и гораздо лучше наделенных. Состоя в ведении специальных правительственных учреждений, подчиняясь правилам, заменявшим барщину денежными податями, и пользуясь за свои обязанности правами одинаково признаваемыми законом, они до известной степени были избавлены от произвола. Здесь Павлу было легче следовать своим великодушным наклонностям, и этим он не пренебрегал. Не довольствуясь только тем, что сокращал обязанности этих крестьян, или давал им доступ в казенные леса, он даже изменил ради них своей склонности к централизации и бюрократизму, восстановив для их пользы те органы самоуправления, которые стремился уничтожить во всех других областях. Он допускал, чтобы в сельских общинах выборные судьи производили учет податей, вели экономический надзор и судопроизводство по мелким преступлениям. Но не было ли это до некоторой степени ухудшением общего режима, или, по крайней мере, подчеркиванием, путем сравнений, его слабостей и пороков?

Если только это не было предисловием к проектированной монополизации крепостного права, смягченного таким образом? Павел, кажется, действительно некоторое время любовался этим решением, временно соблазнившим и его сына. Осуждая раздачу земель и «душ», которую, как известно, с расточительностью производила Екатерина в ущерб казенным владениям, в 1787 г., в «Инструкции», приложенной к его завещанию, он решительно высказывался за ограничение частной собственности. Но потом в этом отношении, как и во многих других, его мысли понеслись по течению. Сначала в Гатчине, будучи сам частным собственником, он убедился, что государство относительно самый плохой хозяин и в особенности, что оно было менее всего способно держать в руках эту категорию подданных, класс буйный и требующий твердой дисциплины. Аграрные беспорядки, происшедшие в первые месяцы его царствования, укрепили его в этом мнении, и вот он превосходит Екатерину в нанесении ущерба государственным земельным имуществам. В отдельных случаях его щедрость более ограничена и только один раз достигла цифры 25000 «душ», которые меньше средней цифры того, что получали фавориты императрицы. И то это случай с Бобринским, и Павел исполняет только в этом отношении одно из последних желаний своей матери. Но если она давала широкой рукой, он раздает без меры. Небольшими частями он дошел, по некоторым подсчетам, до суммы в 55000 «душ» и 5 миллионов десятин, отчужденных таким путем. Можно было бы подумать, что он решил совершенно покончить с этой частью своего наследства.

Заботился ли он по крайней мере о судьбе, ожидавшей крестьян, которых он отдавал? Нисколько! Признав, по-видимому, злоупотребления властью, которая заменяла его собственную, и приложив даже старания к их искоренению, он внезапно пришел к тому, что начал восхвалять ее отеческий характер! Он стал находить ее во всех отношениях превосходной и собирался даже воспользоваться ею для охранения государства! Помещики получили право дисциплинарным порядком ссылать в Сибирь крепостных, возбудивших их неудовольствие, и эти ссыльные шли в зачет рекрут, которых помещики обязаны были ставить!

Может быть, преобразователь внезапно открыл в этой среде неведомые ему дотоле добродетели? Трудно этому поверить. В июне 1798 г. чувство крестьян одной из деревень Ярославской губернии было не такое, как у тех, которых он видел в окрестностях Мурома: попав недавно в число пожалованных крестьян, при раздаче «душ», оторвавшей их от казенной земли, они увидали, что не выиграли от этой перемены, и принесли жалобу на своего нового владельца. Государь таким образом осведомлен, хотя и не нуждался в этом. Только у него теперь решено. Гневным голосом он приказал челобитчикам замолчать, и, не добившись повиновения, удалился, крича не своим голосом: Палкою вас! Впрочем, еще раньше к мерам, принятым специально для улучшения условий казенных крестьян, он почему-то примешал другие, вытекавшие из совершенно противоположных стремлений, увеличив подушную подать, прежде уменьшенную, подвергнув совокупность оброков периодическому пересмотру, тоже предназначенному для увеличения суммы податей. Его система состояла в том, чтобы не иметь ее вовсе или же иметь их несколько, и чтобы они, взаимно исключаясь или противореча друг другу, не колебали бы однако ни повелительных его решений, ни его невозмутимой уверенности.