Огюстен Кабанес - РЕВОЛЮЦИОННЫЙ НЕВРОЗ

9 декабря 1905 г. в Москве во время забастовки, толпа под Сухаревой башней «избила одного оратора, а двух курсисток буквально раздела» Нов. Вр. от 11 декабря 1905 г. — Прим. пер.

Ломброзо. «L'homme criminel».

Доктор Молль. «Des perversions de l'instinct genital», Paris, 1891. Перевод Roumie et Pactet.

Доктор Лассер. «La perversion sadique». Th. Bordeaux, 1898.

В правление Филиппа Долгого народ разгромил все лепрозории и еврейские кварталы. Несчастные жертвы подвергались невообразимым пыткам. Безумие распространялось подобно заразе, по всем слоям народа, среди буржуазии, господ, королевских офицеров и даже передалось самому королю (Гайдоз. Melusine).

Коспо, в своем «Oraison funebre de Henri IV», говорит: «праведная ярость охватила народ против его зарубленного трупа и заставила его разорвать мертвое тело убийцы на тысячи кусков, но чтобы есть его мясо сырым, об этом мы лучше умолчим… Очевидно, что железо, сера, огонь, щипцы, четвертование и даже разорвание трупа на тысячи кусков не могли еще достаточно удовлетворить справедливой горести народа».

Случаи людоедства в истории европейских народов неоднократны, они проявляются именно когда народная экзальтация достигает своего апогея, гранича с умопомешательством. Во время осады Лейдена один зеландский матрос съедает сердце неприятеля-испанца. В 1581 г. жители острова Тейсейры тоже едят сердца своих врагов испанцев.

В 1647 г., в Неаполе, народ душит больных госпиталя св. Жака; какая-то женщина отрезает голову у одного из них, раздирает ему грудь и вырывает сердце. Другой человек обмакивает хлеб в его крови и ест. Во время осады Парижа, некоторые ели пирожки, которые пек какой-то пирожник в улице Vavin, якобы с мясом убитых неприятелей; эта легенда, впрочем, не находит еще точных подтверждений до настоящего времени (Intermediaire des chercheurs. T. XIX и XXIII).

Что, впрочем, не помешало страшному разграблению Тьянцзина, Пекина и всех окрестных городков и селений европейскими войсками всех наций во время боксерского восстания 1900 г. — Прим. пер.

Э. Пельтан. «Decadance de la monarchie francaise».

Когда австрийскими войсками была взята Лотарингия, то кроаты сожгли монастырь св. Николая. Многие монахини этой обители бежали в Шалон. Большая их часть была изнасилована неприятельскими солдатами, и так как скрыть это было невозможно, то они называли свое несчастье «принятием мучений». Рассказывая об этом епископу, некоторые из них сознавались, что пострадали по два, по три и по четыре раза. «Это ничто в сравнении со мною, — воскликнула одна, — я пострадала восемь раз!» — «Восемь мучений! — воскликнул епископ. — О, Сестра моя, сколько заслуг за вами!»

Тэн. «Les origines de la France contemporaine».

Возобновляя за свой счет казни, столь частые при старом режиме, революция часто прибегала и к выставке голов казненных. В Париже иногда расхаживали целые процессии, нося перед собой на остриях пик кровавые трофеи революции. В провинции слепо следовали этому примеру. 7-го Плювиоза II года были казнены: князь де-Тальмон, член учредительного собрания, Энгельбан-Ларош и гражданин Журдэн, и их тела выставлены: первые два у ворот Лавальского замка, а третье у ворот дома его вдовы.

Третьего флореаля II года, головы Тома и де Дудэна были выставлены на Лудэанской и Дампьерской колокольнях (Intermediaire, t. XXXVIII).

Жорес. «Histoire socialiste: La Constituante».

История английских революций представляет подобные же факты: В начале движения 5000 крестьян Эссекского графства вооружаются кольями, топорами и ржавыми шпагами. Через несколько дней их уже 200.000 человек. Они прибывают в Лондон. Ужас овладевает городом. Тауэр обложен и взят приступом. Кровь в нем течет ручьями… Легкая победа возбуждает еще сильнее ярость осаждающих. Они бросаются грабить частные дома, и, в то время как трупы жертв бесстыдно оскверняются, отрубленные головы проносятся с триумфом по улицам, на остриях пик (Д'Орлеан, «Revolutions d'Angleterre»).

То же самое творилось и во время революции в Нидерландах. Эти злодеяния были делом подонков населения, которые действовали так, что нельзя было узнать, кто их подстрекает и где найти те тайные пружины, которые приводят их в движение. Жерар-Бранд: «Histoire de la Reforme des Pays-Bas».

Герцог Карл-Вильгельм Брауншвейгский, генерал прусских войск и главнокомандующий коалиционной армией держав в 1792 году. Был разбит в 1792 г. под Вальми генералами Дюмурье и Келерманом, а затем в 1796 г. под Ауэрштедтом — Даву; здесь же он был смертельно ранен. — Прим. пер.

После разбора дела о сентябрьской резне было, согласно указу от 19 октября 1792 г., уплачено 213 ливров и 12 су некоему Леру «кормовых на арестантов тюрьмы Форс, переведенных в ризницу церкви св. Людовика Культурного. Постановлением Коммуны от 11-го сентября того же года этот Леру был назначен поставщиком склада невинных». Фасси, «Episode de l'histoire de Paris sous la Terreur», стр. 24–25.

Michelet. Histoire de la Revolution francaise, в передаче Лассера.

Доктор Лассер.

В настоящее время может считаться доказанным тот факт, что сентябрьские убийцы были все поголовно пьяны, могли ли бы они, впрочем, иначе и совершить свое кровавое дело? Мы приведем в подтверждение этого слова двух очевидцев.

Вот, что говорит об этом Монгальяр в своей Histoire de France (t. III, р. 190).

«Сотня подкупленных убийц, с лицами, обезображенными злобой и жаждой крови, вином и особенным напитком, смешанным с каким-то зельем для возбуждения ярости, вооруженные саблями, топорами, пиками, пистолетами и штыками, собираются под звуки марсельезы и с криками „Да здравствует нация“, требуют выдачи им заключенных, чтобы их всех перебить». Как не преувеличивает вообще Мотон де Варен, однако и он дает подчас не бесполезные сведения. Мы заимствуем у него описание следующего случая. Утомленные убийцы, продолжая пить водку, в которую Мануэль велел подсыпать пороху, чтобы разжечь снова их неистовство, уселись в кружок прямо на трупах, чтобы перевести дух. Случайно мимо проходила женщина с корзиной булок, убийцы отняли у нее хлеб и начали его пожирать, макая каждый кусок в раны своих еще трепещущих жертв. «Hist des evenements, qui ont eu lieu en France pendant les mois de juin, juillet, aout et septembre 1792, par M. de la Varrenne», p. 400–401.

См. по этому поводу: «La chronique medicale, 1-er Fevrier» 1905.

10-го августа, когда последовал разгром Парижа, революционная банда оказалась весьма почтительной к женскому полу. «Они пощадили не только всех женщин, живших во дворце, — пишет молочный брат Марии-Антуанетты, Вебер, — но также и королевского доктора, Лемонье. Подробности спасения последнего не безынтересны. Во время нападения толпы, он не вышел из своего кабинета и даже не переоделся. Люди, с окровавленными руками, грубо застучали в его двери — он отворил. „Что ты тут делаешь? — спросили его, — ты совсем спокоен?“ — „Я на своем посту!“ — отвечал старик. — „Кто ты такой?“ — „Я — врач короля“. — „И не боишься?“ — „Чего мне бояться? Я безоружен, а, разве трогают тех, кто сам не может никого обидеть?“ — „Ты добрый малый, — говорят санкюлоты, — тебе здесь не место, другие, пожалуй, не поймут тебя. Говори куда бы ты хотел отсюда отправиться?“ — „В Люксембург!“ — „Так следуй за нами и не бойся ничего“. Его заставили пройти мимо целого леса штыков и копий… Товарищи, говорили они, пропустите этого человека, это королевский лекарь, но он бесстрашный человек и добрый малый… Он прибыл цел и невредим в Сен-Жерменское предместье». Memoires concernant Marie Antoinette, par Weber, t. II; Paris, 1882, р. 347–348.