Сергей Анчуков - Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

Итак, характер войн первой четверти XXI столетия будет в первую очередь зависеть от целей военных действий при полном подчинении стратегии применения вооруженной силы государственной политике.

Впрочем, такая постановка проблемы тоже не бесспорна, если в качестве приоритета рассматривать политические, а не стратегические цели.

Во-вторых. При наличии ядерного оружия, которое все же останется важнейшим компонентом военной политики России в первой четверти 21 столетии, ее бессмысленно пугать "появлением к 2030 году 70 кораблей, оснащенных двумястами тысячами КРМБ и системой "НАВСТАР". При "определенных условиях" весьма вероятно появление в России аналогичных систем вооружения в комплексе с ГЛОНАСС, как противоядия "новым военным технологиям" Запада. Систем вооружений неуязвимых для стран НАТО и США. Например, дальнобойных противокорабельных средств СН в обычном снаряжении. Оснащение стратегических РК с головками самонаведения и существующих крылатых ракет средней дальности морского, воздушного и наземного базирования обычным зарядом при сохранении баллистики и точности не такая уж фантастическая вещь.

Это позволит достичь весьма неприятных для агрессора результатов неадекватными средствами и с меньшими затратами, поскольку для Америки и Западной Европы в первой четверти 21 столетия останется актуальной проблема ответного удара и повышенной чувствительности населения к потерям, в то время как нанесение ударов высокоточными боеприпасами по территории со слаборазвитой инфраструктурой может оказаться неэффективным. Именно поэтому широкое применение найдут традиционные средства и способы ведения войны.

Для России создание приемлемого соотношения сил для обороны обширных пространств пока представляется проблемой выбор между продолжением кардинальных реформ по западному образцу или консервацией современного облика ВС с учетом опыта содержания Армии и Флота СССР на основе идеи мобилизации и всеобщей воинской обязанности. Это при том, что фактически нет альтернативы постепенному переходу к содержанию ограниченной базы мобилизационного развертывания, с одновременным резким сокращением количества основного вооружения при многократном повышении боевого потенциала единичных образцов ВВТ. Естественно, что это потребует принятия энергичных мер по компенсации утраченного потенциала СОН, например, изменением стратегии применения оперативно-тактических ядерных средств.

Проблема современной России не только отсутствие необходимого ресурса на содержание ВС и средств на проведение дорогостоящих реформ. Дело даже не в продолжении реформе, а в необходимости обеспечения безопасного содержания запасов вооружения при ограниченной численности войск. Не секрет, что в ближайшее время предложено сократить ВС 1 миллиона военнослужащих. Как при этом обеспечить решение задач мобилизационного характера и содержание ВВТ без существенного уточнения или даже коренного изменения концепции строительства ВС?

В-третьих. Говорить о реформе в ВС России пока не приходится, потому что не вполне ясно к каким войнам и для достижения каких целей следует готовить войска. Может быть к очередной чеченской войне, или следует рассчитывать на звездные войны? Может быть, следует ориентироваться на войны классического типа или рассматривать ВС как элемент силы сдерживающей агрессию с выполнением эпизодических задач в специальных операциях?

Но не будет преувеличением сказать, что в принципе нет намеков на реалистическую оценку войн будущего и естественно нет замысла отражения возможной агрессии. Тем более нет даже примерно очерченных контуров реалистической военно-технической политики будущего. Вооружения конца 20 столетия и 5-6 поколения как основу для коренного изменения характера войны рассматривать пока не приходится. Более того, весьма неопределенными представляются среднесрочные перспективы разумных изменений в ВС и экономического обеспечения формирования по настоящему современной Армии на рубеже 2007-2010 гг. при этом о перспективе 2025-2030 годов никто даже не упоминает.

Определение оборонной стратегии России в целом и всякие общие рассуждения о "войнах третьего тысячелетия" с позиций миротворчества и "страшилок" звездных войн представляется беспредметным и мало что дает для принятия безошибочных решений на будущее. Однако военные угрозы имеют вполне реальную перспективу, а дальнейшее ослабление России ничего кроме агрессии вызвать не может.

Американцы безусловно блефуют, но за всякими безумными сегодня идеями просматриваются реалии будущего.

Впрочем, по поводу оценки и средств ведения и характера войн первой четверти 21 столетия приведу в сокращении несколько выдержек из послания министра обороны США У. Коэна, направленного президенту и конгрессу Соединенных штатов.

Итак, текст Посланияii с приложениями на 296 страницах следует, что вооруженные силы США должны быть готовы противостоять гораздо более комплексным угрозам. Для противодействия им ВС должны быть мощными, мобильными, готовыми отвечать на любые вызовы и побеждать. Эффективное использование новых информационных систем и передовых технологий (посредством применения новых оперативных концепций и организационных структур) позволит ВС США быть более оперативными и маневренными. Они будут обладать высокоточным оружием и будут лучше защищены. Все это будет происходить на фоне сокращения их общей численности.

В основе стратегии США и фундаментом военной мощи США останутся: хорошо подготовленный личный состав; боеготовые вооруженные силы; организация, доктрина и технологии, превосходящие возможности противника.

Предметом особой озабоченности является возрастание угрозы ракетного удара по территории Соединенных Штатов с использованием баллистических ракет. Угроза ракетного нападения, которая раньше считалась маловероятной, многократно возрастает по мере того, как страны, подобные КНДР и Ирану, продолжают разработку и экспорт баллистических ракет большой дальности. Более того, реальной, хотя и менее вероятной, остается возможность случайного или непреднамеренного ракетного пуска с территории России или Китая.

Руководство МО США считает, что "в настоящее время у Соединенных Штатов нет глобального соперника и вряд ли он появится, по крайней мере, до 2015 года. Однако существует вероятность того, что после 2015 года на международной арене может появиться региональная сверхдержава или даже соперник глобального масштаба. Китай и Россия по их потенциалам, видимо, могут стать наиболее вероятными такими соперниками, хотя будущее этих стран представляется весьма неопределенным. Россия может в предстоящие годы восстановить способность "проецировать" свои значительные наступательные военные возможности по периферии государственных границ, однако это потребует проведения крупных подготовительных мероприятий, которые не пройдут незамеченными для Соединенных Штатов".