Сергей Анчуков - Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

В этих условиях России вряд ли стоит рассчитывать на длительный угрожаемый период. К 2010 году Вооруженные Силы РФ, сокращенные по "экономической необходимости" до 800 тысяч, будут не в состоянии провести даже войсковую мобилизацию в течение года, а миллионная группировка "военного времени" не решит проблему ведения региональной, более или менее длительной войны в Европе.

Если речь все же идет о возможности прямой агрессии против РФ, то, исходя из оценки направлений научно-технического прогресса и развития военно-стратегической ситуации в мире, наиболее опасным для России будет период с 2010 по 2025 годы.

Парадокс современного положения заключается в том, что мобилизация является анахронизмом прошлого, без которого невозможно решение проблем обеспечения военной безопасности России в настоящем, и поэтому мобилизационная подготовка - комплекс задач сегодняшнего дня, в принципе - решение задач в будущем.

Сегодня вероятность развязывания ядерной войны действительно мала настолько, что ее обсуждение не заслуживает серьезного внимания. Однако массированное применение хотя бы 50 тысяч (!) крылатых ракет воздушного и морского базирования по военно-экономическим объектам в России будет равносильно нанесению обезоруживающего ядерно-ядерного удара. Но именно поэтому при наличии 300 ядерных зарядов в России, воздушно-космическая операция с применением крылатых ракет в таких масштабах представляется более чем нереальной. Уже на ранних стадиях войны это неизбежно приведет к неуправляемой эскалации военных действий с переходом к применению ядерного оружия. Мнение о том, что "новые военные технологии" обеспечат повышение порога ядерной безопасности и применения ядерных сил, в том числе оперативного назначения, в этих условиях представляется не совсем верным5.

Представим себе невероятное: с учетом ТТХ вооружений и противодействия ВС России из 50 тысяч КРМБ, примененных в ходе воздушно-космической операции, четверть достигнет целей. Это конечно не 1000 "томагавков" для Югославии, но и Россия не СРЮ.

Предположим, что в результате "преднамеренных ошибок", в соответствии с целями войны 30% КР и УБ с массой боевого заряда 250-500 кг будет подорвано в административно-хозяйственных густонаселенных и промышленных центрах, а остальные будут применены по войскам, силам флота и по другим военным объектам.

Не вдаваясь в подробности виртуального замысла операции и структуры возможных потерь, можно предположить, что в этом случае будет поражено от 4 до 12 тысяч объектов экономики, военной инфраструктуры, системы управления и войск. При этом безвозвратные потери мирного населения при "средней эффективности" одного боеприпаса составят до 100 человек убитыми и более 300 ранеными. (Вспомним последние терракты в Москве и Волгодонске) Всего это потери 1,5-1,6 миллиона человек. В войсках потери могут оказаться 600-700 тысяч человек, и до 20-30 тысяч единиц тяжелого вооружения. Можно предположить, что массовое применение обычных боеприпасов повысит потери еще на 20-25%, а если предположить невероятное - применение 100-150 тысяч "Томогавков"6 и управляемых лазерных бомб, то потери мирного населения могут увеличиться в 2-3 раза. Возможно, это и есть предел "стойкость населения" и мера жестокость правительства к своей армии при наличии ядерного оружия.

Допустим, что в странах Западной Европы и США чувствительность населения к потерям значительно выше, чем России. Но с учетом преобладания ударов по объектам экономики и "побочного террористического эффекта", 5-8 миллионов убитых и раненных, временной потери 25-30% экономического потенциала и снижения боеспособности Армии на 70% потребуется принятия решений о нанесении ответного удара ЯО уже на начальной стадии войны. И, конечно, не ожидая катастрофических последствий и "критических потерь",7. которые являются главной причиной дестабилизации обстановки в воюющих странах

Действительно, параметры операции на Балканах сегодня весьма неоднозначно оцениваются аналитиками НАТО, СРЮ и тем более России. Но именно это дает основания сделать вывод о том, что даже при наличии экономических возможностей накачка вооруженных сил США дорогостоящим высокоточным оружием представляется таким же тупиком, как и гонка вооружений в прошлом для СССР.

Однако, при наличие ядерного оружия в двадцати странах мира, мысль о хирургически точных ударах высокоточным оружием, как о преимуществе США, может оказаться не более чем блефом и вредным для определения реальной стратегии России заблуждением. То, что в США делают ставку на сохранение преимуществ в сфере информационных технологий, позволяет вполне определенно сомневаться в возможности применения Западом грубой военной силы, вооружений четвертого и даже пятого поколения, как главного средства достижения победы в Европе.

На Востоке ситуация будет не менее сложной, но по иным причинам. Если отбросить в сторону вполне возможную "добровольную ликвидацию российского военного присутствия" от Забайкалья до мыса Дежнева, то попытки удержать регион в орбите российского влияния силой представляются бесперспективными и, более того, обреченными на неудачу в силу несопоставимости ресурсов современной России и КНР, а возможно Японии при поддержке США.

Иллюстрировать ситуацию на Дальнем Востоке расчетом потерь при десятикратном превосходстве противника на стратегическом уровне (при равном качестве обычного вооружения) просто не имеет смысла. Напрашивается мысль о необходимости прямого повышения ресурса на ДВ на основе новой стратегии применения ОТЯС, СЯС и группировки сил общего назначения.

Ситуация в Центрально-Азиатском регионе при наличии трудно доступной "буферной зоны", естественно прикрывающей "мягкое подбрюшье" России, представляется не столь угрожающей8. Но это не означает, что нашими вероятными противниками и их союзниками Сибирское направление рассматривается как бесперспективное. Пример того идея "защиты в России (!) американских интересов военной силой для отражения атаки с Юга, в отсутствии дееспособной и управляемой "союзнической силы" на территории Сибири". Эта мысль уже была заложена в замысел учений сил быстрого реагирования США, проведенных на Аляске летом 2000 года.

Не смотря на видимую стабильность международной обстановки, для России как и в годы второй мировой войны представляет опасность перспектива войны на два фронта, что предполагает формирование совершенно новой оборонительной идеологии России в XXI столетииiii.

Можно сколько угодно говорить о партнерстве ради мира, о необходимости обеспечения экономической безопасности за счет снижения расходов на Армию и Флот, но парадокс военно-стратегической ситуации заключается в том, что в ближайшем будущем потребуется содержать две стратегические группировки ВС РФ для ведения операций совершенно разного характера. Создать их на пространстве от Чукотки до Калининграда при современном ресурсе и качестве ВВТ заблаговременно почти невозможно, а содержать в мирное время просто немыслимо. Более того, при растянутых на 9000 км коммуникациях на "пустом месте" даже с учетом маневра по внутренним операционным направлениям своевременно развернуть стратегические группировки сил общего назначения будет почти невозможно.