Марк Таугер - Марк Таугер о голоде, геноциде и свободе мысли на Украине

В ходе хлебозаготовочной кампании 1932 года социалистический и индивидуальный сектор суммарно сдали 18,5 миллиона тонн зерна, примерно на 10 % меньше плана. Если даже учитывать объемы местных заготовок и свободной продажи зерна, оцененные приблизительно в 920 000 — 1 460 000 тонн, общий объем продажи зерна все равно не достиг уровня, установленного в плане заготовок. [65] Проект второго пятилетнего плана, М., 1934, т. 1, с. 370; А. А. Барсов, Баланс стоимостных обменов между городом и деревней, М., 1969 Когда стало понятно, что невыполнение плана по большей части зарегистрировано в главных зерновых регионах, особенно в Украине и на Северном Кавказе, квоты этих регионов вновь были сокращены. В ноябре 1932 года чрезвычайная комиссия, отправленная на Северный Кавказ, уменьшила здесь объем заготовок со 136 до 97 миллионов пудов. Такая же комиссия, работавшая в это же время в Харькове, понизила план заготовок зерна в Украине. По данным одного из советских украинских исследователей, общий объем снижения (очевидно, с учетом положений постановления от 6 мая) составил 2,26 миллиона тонн, а эта цифра подтверждает, что чрезвычайная комиссия уменьшила план гораздо существеннее, чем предусматривалось в постановлении от 6 мая. [66] О решении комиссии по сокращению планов заготовок сообщалось в местной прессе. См. «Колхозная правда», 7 ноября 1932 года. О харьковской комиссии — Н. И. Ткач, Борьба партийных организаций Украины за поднятия колхозного производства в период между XVII и XVIII съездами ВКП(б) (1934–1938) / Из истории социалистического и коммунистического строительства на Украине (1934–1961), Киев, с. 5, где указано, что план заготовок для Украины был сокращен на 138 миллионов пудов. О специальной комиссии см. С. В. Кульчицкий, До оцінки становища в сільському господарстві УСРР, Український історичний журнал, № 3, 1988, с. 23–24 и Выльцан и другие, Коллективизация сельского хозяйства СССР: пути, формы, достижения, М., 1981, с. 274. Комиссия также побывала в Саратове, в Нижнем Поволжье, но я не нашел сообщений о снижении планов заготовок ни в одной из двух местных газет этого региона («Советская деревня» за 1932 год, «Поволжская правда» за 1933 год). Закупленное ранее зерно и прочая сельскохозяйственная продукция была возвращена в село в виде плановых поставок продовольствия, семян, фуража и кредитов. В 1932 году в сельский сектор было возвращено около 5,76 миллиона тонн закупленного зерна — больше, чем в 1930 или 1931 году. [67] См. также А. А. Барсов, Баланс, с. 99—105. Он же: Сельское хозяйство и источники социалистического накопления в годы первой пятилетки (1928–1932), История СССР, № 3, 1968, с. 71.

Снижения плана по хлебозаготовкам на 1932 году и возврат закупленного зерна в село — эти факты никак не соответствуют широко распространенному дефициту продовольствия и голоду. После хлебозаготовок 1932 года у крестьян должно было остаться гораздо больше зерна, чем в 1931, 1933 или 1934 году (см. Таблицу 2). Тем не менее ученые, сторонники теории геноцида, говорят об отсутствии голода в 1933 или 1934 годах. Так, Мейс даже называет 1934 год самым урожайным. В детализированных официальных данных по урожаям в Украине просматривается такое же несоответствие. После закупки 4,7 миллионов тонн из 14,6 миллионов тонн урожая 1932 года у крестьян должно было бы остаться почти 10 миллионов тонн зерна или почти столько же, сколько оставалось у них после хлебозаготовок 1931 года.

Таблица 2. Объем продажи зерна и объем зерна на руках у населения (в миллионах тонн)

* — общие объемы продаж включают закупки на местах (децентрализованные), а также продажу зернами колхозами и единоличниками. Источник: Данные по зерну, возвращенному в деревню в 1931–1932, см. в Барсов, Баланс стоимостных обменов между городом и деревней, М., 1969, с.103. Оценочные данные по общему объему продаж рассчитаны по данным John T. Whitman, The Kolkhoz Market, Soviet Studies № 7, April 1956, p. 390, Table 2. Возвращено сельскому хозяйству в 1933 — Мошков, Зерновая проблема, с. 131. Возврат 1934 года — постановление ЦК от 26 декабря 1934 года «О семенной помощи колхозам» (Справочник партийного работника, вып. 9, с. 212). Обе последние цифры включают только государственную помощь семенами и продовольствием, а потому занижены. Соответственно объем чистых продаж должен быть больше, а объем остатка у населения — меньше.

Если бы названные цифры были верными, сельское население Украины (а это 22 миллиона по состоянию на 1931–1932 год) получило бы от 450 до 500 кг зерна на каждого человека после выполнения плана заготовок. А такого количества было бы более чем достаточно, чтобы избежать голода в большинстве регионов даже в условиях плохо организованного снабжения. [68] По 1933 году см. Investigation, p. XVIII; по 1934 — Bohdan Kravchenko, The Man-Made Famine of 1933 in Soviet Ukraine, Roman Serbyn and Bohdan Kravchenko eds, Famine in Ukraine, p. 21. Численность украинского сельского населения сократилась с 23,67 миллиона в 1926 году до 19,76 миллиона в 1939, а пик миграции в города (свыше 8 миллионов человек) произошел в 1931–1932. См. Frank Lorimer, The Population of the Soviet Union, Geneva, 1946, pp. 150, 158. По данным Романа Сербина, Голод 1921–1923: модель для 1932–1933 рр. / Голод на Україні, Сербин и Кравченко, с.152, указано, что средний украинец потреблял 17,6 пуда зерна в год (288 кг), а 12 пудов (196 кг) считалось прожиточным минимумом. Тем не менее голод, вне всякого сомнения, распространился повсеместно.

Таким образом, возникают два вопроса. Первый — почему же в 1932 году пониженные планы хлебозаготовок не были выполнены? Второй — почему же катастрофический голод возник после заготовительной кампании 1932 года, но не в тот же период в 1931, 1933, или 1934 году? Голод действительно выкосил часть населения, но даже если он стал причиной гибели 8—10 миллионов человек (а сегодня столь высокие оценки выглядят голословными заявлениями), уменьшение численности сельского населения четко отражало уменьшение количества зерна, остававшегося на руках у населения после заготовительных кампаний 1933–1934 годов. По данным официальной статистики, в 1933 и 1934 году на душу населения приходилось столько же зерна, сколько и в 1932 году. [69] О смертности от голода, см. В. П. Данилов, Дискуссия в западной прессе о голоде 1932–1933 годов и «демографической катастрофе» 30—40-х годов в СССР, Вопросы истории, № 3, 1988, с. 116–121, и R.W. Davies, Harvest of Sorrow, pp. 44–45. Недавно опубликованные данные по переписи населения в Советском Союзе доказывают, что уровень смертности от голода был гораздо ниже высоких цифр, названных (В. В. Цаплин, Статистика жертв сталинизма в 30-е годы, Вопросы истории, № 4, 1989, с. 178); Stephen Wheatcroft, Moe Light on the Scale of Repression and Excess Mortality in the Soviet Union in the 1930s? Soviet Studies № 42, 1990, pp. 355–367; Alec Nove, How Many Victims in the 1930s? Soviet Studies № 42, 1990, pp. 369–373. Зерно, выданное в декабре 1934 года в качестве продовольствия, фуража, семенного фонда — 69 миллионов пудов (1,14 миллиона тонн) — не опровергает данного заключения. Справочник партийного работника, вып. 9, 1935, с. 212.