Юрий Усачёв - Дневник космонавта. Три жизни в космосе

Джим переехал. Собрал все свои вещи, фотографии, сумки, отвязал спальник и перенес все это в шлюзовой отсек. Теперь там будет его спальное место, не каюта, а именно спальное место.

Я остался один в служебном модуле. Это грустное зрелище - опустевшая каюта соседа.

Мы привыкли за эти 5 месяцев к соседству и друг к другу. Когда-то это должно было наступить и надо быть готовым к этому. Но все равно грустно. Это как опустевший соседский дом, как опустевшая койка соседа, как опустевший стол в офисе. Но все это только на ночь, а утром мы снова встретимся в российском сегменте. Здесь стол, здесь «стул», здесь «колодец». Здесь я, в конце концов. Кто-то же должен остаться на «капитанском мостике».

А ведь через 3-4 недели мы разъедемся в разные стороны. И когда отдохнем немного друг от друга, будем скучать и со вздохом вспоминать, как хорошо было на станции. Будем скучать по всему, что скоро оставим, кто навсегда, кто до следующего полета.

4 августа

«Мёрт стаф»

Володя Дежуров прислал письмо по электронной почте и «вложил» в него фотографию, сделанную в «сирэмик студио». Это сделала Мёрт, это ее стиль. Я уже смогу отличить ее вещи - стаф от других. Разнокалиберные бутылки, видно, что человек «играл» с глиной и глазурью и только в этом случае может выйти что-либо интересное.

Мы познакомились около полутора лет назад в студии керамики, куда меня привела мой учитель английского Линда Белстайн. Мёрт - удивительный человек, можно много говорить об американцах, как о нации, народе, но Мёрт всегда будет примером лучших представителей. Такого желания помочь, научить, показать, одни словом, пожертвовать, я не встречал более ни у кого из американцев, да простят они меня. Может быть, у них не было повода проявить себя.

Это Мёрт терпеливо учила меня работать с глиной и «глейзом». Терпеливо изо дня в день, вернее, вечер, потому что приходил я в студию обычно вечером, после работы, она «ставила» руку. Она легко дарила свои вещи и инструменты, делилась своими идеями и секретами. Эх, если бы тогда мой английский был лучше. А ее чувство юмора и детская доверчивость подкупают настолько, что даже мысль не шевельнется обмануть этого большого ребенка. Она и Ник позволили провести мне лучшее время в Хьюстоне. Да, не подготовка к космическому полету, а студия керамики оставили самое сильное впечатление от поездок за океан. Это место, где есть ты и глина. Где не слова должны работать, а голова и руки. Где идея гораздо важнее ее воплощения, где реально чувствуешь муки творчества и колоссальное удовлетворение, если что-то получается. Где начинаешь другими глазами смотреть на окружающие тебя кружки, горшки, тарелки, вазы - они не просто теперь предметы быта, но предметы, рожденные творчеством. Эх, если бы я научился рисовать, или играть на музыкальных инструментах.

Это Мёрт и Ник позволили, пусть частично, реализоваться давней мечте - поработать на гончарном круге. А если бы Мёрт не показала, что можно лепить просто «руками» без круга, я бы потерял очень много, теперь-то я это понимаю ясно.

Спасибо Вам, это Ваша студия «тренировала» мое терпение перед долгим космическим полетом, так как работа с глиной требует особого терпения. Спасибо Вам, ибо без Вашей помощи не было бы гипсовой формы и обладателей «космического оскара» - фигурки космонавта в скафандре. Спасибо Вам - без Вас мое представление об американцах было бы не полным. И теперь, когда, рассказывая об американцах, я говорю, что они тоже разные, я имею в виду Вас, Мёрт, Ник, и всех, с кем мы встречались в студии керамики.

Спасибо Вам, теперь я знаю, чем буду заниматься на пенсии в свободное время. Я оборудую подвал на даче в мастерскую. Найду нужное оборудование и нужную глину. И каждый раз, садясь к гончарному кругу или к рабочему столу, буду вспоминать Вас - моих первый «гончарных» учителей и друзей из далекой заокеанской страны Америка.

5 августа

«Сон в руку?»

Несколько ночей назад мне приснился сон - я не помню деталей, но кто-то спросил: «Сколько вы летали дней в космосе?». И я, не задумываясь, ответил: «172». Я усмехнулся наутро, вспомнив этот эпизод, потому как запланированная посадка на 21 августа никак не дотягивала до 172 дней.

И вспомнил об этом только сегодня утром, за завтраком, когда Сюзан принесла новость, что неполадки с системой питания Шаттла могут привести к переносу старта с 9-го августа на «не ранее 15-го». Так, «хорошая» новость для утра. Мы начинаем подсчитывать - сегодня 150-е сутки, если старт 15-го - плюс десять, через два дня стыковка - плюс 2, десять дней совместный полет, и того ® 150 + 10 + 2 + 10 - в аккурат 172 дня ?!!

Да, интересное «совпадение»! Впрочем, ничего удивительного, ведь видел же я во сне свою маму-тещу еще до нашего знакомства. Сон - часть моей жизни, и я не собираюсь «отмахиваться» или отказываться от собственной жизни.

А вот сон, пришедший в Испании… Она моя ученица, и ей предстоит битва. Каждый человек однажды в жизни должен пройти через эту битву. Это самая главная битва в жизни. От нее зависит слишком много. И надо непременно победить, иначе все теряет смысл. Я, как учитель, что-то должен сказать ей очень важное, что-то, что поможет ей победить. Я «показываю» ей, как это было со мной. Именно показываю, потому, что вижу себя со стороны и знаю, что она тоже это видит. Это моя битва. Я не вижу учителя, но знаю, что это он готовил меня к этой самой главной битве в жизни. И я готов. У меня в руках какое-то оружие, кажется, это меч. Но я знаю, что не оружием побеждают в этой битве. Здесь можно победить только силой своего духа.

Не будет звона мечей, будет сражение духовных сил. Я собираю все свои духовные силы - это вся моя правда, все, что я сделал праведное и доброе до сего момента. И я знаю, что сила на моей стороне, знаю, что правда на моей стороне, но мне никто не поможет. Только я сам, потому что это моя битва. Я должен победить или погибнуть навсегда, навсегда. Я стою в ожидании врага - суровый воин, сильный духом, непоколебимый волей. Я буду сражаться до самой последней минуты, до самого последнего дыхания. Я все положу на этом сражении, чтобы победить. Но враг хитрее и коварнее, чем я мог предполагать, и передо мной появляется женщина-воин. Этого я никак не ожидал. Враг знает, что с женщиной мне будет сражаться труднее. Эти два понятия «женщина» и «враг» не совместимы, по его замыслу, в моем сознании. Он все рассчитал верно, и я смущен, но только на мгновение. Я знаю, что это не женщина, и враг может принимать любое обличие. Я снова собран, сосредоточен и готов к сражению. Это коварство говорит о его слабости и прибавляет мне силы. Я сильнее тебя и победа будет моя. Я не помню звона мечей, да его и не было, наверное, потому что сражаются на этой битве духом. Я показываю ей, моей ученице, мою битву. Но помочь я ей более ничем не смогу. Это ее битва. И выиграть ее должна она сама. Я никогда не узнаю об исходе ее битвы, таков закон. Она моя любимая ученица и моя любовь должна помочь ей. И это все, чем я могу ей помочь сейчас. Я желаю ей победы, победы, победы.