Юрий Берёзкин - Инки. Исторический опыт империи

Вполне вероятно, что институт панак получил столь большое развитие потому, что на Пачакути, заложившего основы имперской системы, оказал влияние пример царства Чимор. Первые правители столицы Чимор Чан-Чана, основанной в IX - X веках н. э., владели лишь долиной реки Моче, севернее устья которой находился город. Из археологических данных и генеалогических преданий следует, что на протяжении нескольких поколений цари Чимор пользовались одной и той же резиденцией. После же того как началось возвышение государства, каждый новый правитель стал строить собственную резиденцию рядом с предыдущей, а старая превращалась в место захоронения умершего властелина и, видимо, в его заупокойный храм. За остававшимися обитателями старой резиденции, скорее всего, сохранялись работники и особые приписанные к соответствующему хозяйству земли недалеко от Чан-Чана.

В перспективе институт панак создавал ощутимую угрозу для централизованной государственной организации. Хотя в общеперуанском масштабе значение этой формы собственности оставалось, по-видимому, невелико, в столичном районе - стратегически наиболее важном - государство постепенно утрачивало прямой контроль над земельными ресурсами.

Четвертый социально-экономический сектор инкской империи - храмовый. Храмы играли огромную и все более разветвленную роль в хозяйственно-политической структуре государства, являя собой реальную альтернативу царской власти. Наиболее мощным организмом такого рода был храм Пачакамака на центральном побережье. Уже на начальном этапе инкской экспансии его влияние было столь велико, что могло, как уже говорилось, даже отразиться на выборе государственного языка Тауантинсуйю. Союз инков с ичма (как назывался народ, на чьей территории находился Пачакамак) укрепился в период борьбы с царством Чимор и оставался нерушимым до самого прихода испанцев.

Подобно жрецам Дельфийского оракула, свое влияние на политические дела жрецы Пачакамака и других перуанских храмов практически осуществляли через пророчества и их толкования, которые необходимо было получать и правителям, и частным лицам, если те намеревались приступить к какому-либо важному предприятию. Включение новых территорий в сферу прямого воздействия храмового центра происходило путем основания дочерних оракулов. Их жрецы вещали от имени сверхъестественных персонажей, считавшихся родственниками верховного божества. Так, известны храм жены Пачакамака и храмы четырех его сыновей, а также святилища сыновей божества Катекиль, чей храм располагался в горной области Уамачуко (La frontera del estado inca, 1988. P. 119; Recent studies in Andean prehistory and protohistory, 1984. P. 159—175.). Основанные вокруг храмов хозяйства посылали часть своих доходов в центр, а часть - оставляли себе. Судя по археологическим данным, становление сети дочерних святилищ происходило независимо от деятельности инкской администрации и даже охватывало территории, инкам не подчинявшиеся. Известно, например, о деятельности пачакамакских жрецов на побережье Эквадора. В то же время некоторые храмы были основаны Пачакамаком в середине XV века как раз на тех землях, которые инки готовились захватить. Это могло быть попыткой закрепить за собой возможно более обширную сферу влияния, но могло и отражать координацию усилий Пачакамака и Куско по установлению общей гегемонии.

Помимо Пачакамака, особенно крупные храмовые хозяйства существовали в области Куско и на Боливийском плоскогорье. Их активно поддерживал Пачакути, тогда как интересы Тупака Юпанки были сосредоточены на побережье. Временами у отдельных храмов возникал с царской властью острый конфликт. Так, жрецы упоминавшегося божества Катекиль на севере Перу пытались через пророчества определенного рода вмешаться в борьбу претендентов на власть в государстве. В результате храм Катекиль был сожжен, хотя хронисты расходятся во мнениях, было ли это сделано по приказу Атауальпы (что вероятнее) или Уаскара.

Точное определение размеров храмовой собственности в древнем Перу - работа будущего, требующая изучения большого количества документов. Не исключено, что храмовый сектор в экономике соперничал с государственным и превосходил по значению корпоративный. Источники упоминают, например, миллион лам, принадлежавших «солнцу», т. е. в данном случае, скорее всего, храмам солнца (Murra, 1978. P. 102.).«Солнцу», как уже говорилось, шел, по утверждению хроник, и урожай с третьей части земель.

В Тауантинсуйю было несколько категорий трудящегося населения, полностью исключенного из общинного сектора. Это янакона, аклья, камайок и митмак, причем принадлежность человека к одной из этих категорий могла сочетаться с принадлежностью к другим. Рассмотрим их по порядку.

Начнем с янакона. В колониальный период этим термином стали обозначать всех оказавшихся в городах индейцев, не подлежащих ни призыву на общественные работы, ни обложению податями, но зато лично зависимых от своих хозяев. И. М. Дьяконов включил бы, надо полагать, янакона в категорию «подневольных работников рабского типа», хотя рабами в обычно принятом, узком смысле янакона ни при испанцах, ни при инках ни в коем случае не являлись. Все же янакона Тауантинсуйю либо были полностью лишены средств производства, либо по крайней мере утратили те освященные традицией права на обрабатываемую ими землю, которыми располагали общинники.

В отличие как от крестьян, так и от знати янакона стояли вне системы общинно-родовых связей, определявшей место человека в древнеперуанском обществе. Многие янакона обслуживали представителей провинциальной и столичной элиты, входили в состав их челяди. Янакона отдавали также в храмовые хозяйства или назначали для обработки полей, урожай с которых шел в закрома государства или (что более типично) отдельных панак. В последних случаях, правда, перевод в разряд янакона бывал массовым и эти люди сохраняли общинную организацию. Есть мнение, что именно стремление обеспечить рабочей силой корпоративные хозяйства стало причиной развития «янаконажа» в инкском государстве. (Rostworowski, 1962.) Но не менее вероятно, что еще задолго до инков янакона были прежде всего храмовыми служителями, ибо храмовое хозяйство наверняка оформилось раньше дворцового. Интересно, что у индейцев такана, живущих у восточных подножий боливийских Анд, словом «янакона» обозначают жреца, шамана - возможно, в значении «слуга божества».

В сравнительно отдаленных от столицы провинциях янакона составляли незначительную часть населения, вряд ли больше трех-пяти процентов. Поскольку, однако, положение янакона было наследственным, а люди, предки которых не имели данного статуса, могли по разным причинам приобретать его, доля янакона среди индейцев Центральных Анд постепенно росла. Особенно много янакона оказалось сосредоточено в районе Куско. В янакона порой превращали военнопленных или мятежников, но эта категория пополнялась и за счет обычных общинников.