Александр Доманин - Крестовые походы. Под сенью креста

Используя свое финансовое могущество, вожди храмовников быстро превратили орден во влиятельную политическую силу на международной арене. В Европе и Святой Земле тамплиеры действовали, зачастую, как посредники между королями и владетельными феодалами. Почти на всех политических уровнях храмовники могли действовать как третейские судьи, по существу, выполняя функции верховных арбитров, и часто короли вынуждены были признавать их авторитет.

Безмерные богатства храмовников, их чрезмерная независимость и гордыня возбуждали зависть и неприязнь у крупнейших европейских монархов, ревниво относящихся к своей власти. Но до тех пор, пока шла священная война в Палестине, тамплиеры, прикрытые авторитетом папы, были неуязвимы, и даже сами позволяли себе грозить королям. Когда в 1252 году английский король Генрих III осмелился угрожать ордену конфискацией, между ним и великим магистром тамплиеров состоялся очень примечательный разговор. Обращаясь к верховному иерарху храмовников, король был довольно резок:

— Вы, тамплиеры, пользуетесь большими свободами и привилегиями и располагаете таким крупными владениями, что ваша надменность и гордыня не знают удержу. Но то, что было когда-то так непродуманно вам дано, может быть мудро и отобрано. То, что было слишком быстро уступлено, может быть возвращено назад.

Великий магистр отвечал:

— Что вы сказали, о король? Было бы лучше, если бы ваши уста не произносили таких недружественных и неумных слов. Пока вы творите справедливость, вы будете править. Если же вы нарушите наши права, то вряд ли останетесь королем.

Как же дорого заплатили тамплиеры за эту заносчивую фразу всего через полвека! Многое бы отдал последний великий магистр ордена Храма, чтобы эти слова никогда не были произнесены. Но... «поднявший меч от меча и погибнет», ибо многие сильные мира сего очень хорошо запомнили последнюю фразу великого магистра, а некоторые уже готовили удар.

В конце XIII века резко изменилась ситуация в Святой Земле. Победоносные воины ислама брали одну христианскую твердыню за другой и, наконец, в 1291 году пал последний оплот крестоносцев на Востоке — крепость Акра, в которой находилась штаб-квартира ордена тамплиеров. Оставшиеся в живых храмовники бежали, как и иоанниты, на Кипр, но, в отличие от своих заклятых друзей-соперников, они избрали себе другую дорогу — дорогу, которая привела их к гибели.

После окончательного провала попыток освободить Святую Землю путем организации нового крестового похода, оба главных католических ордена встали перед выбором — как жить дальше. В 1306 году рыцари-иоанниты все свои силы бросили на завоевание острова Родос и после затяжных сражений добились успеха, превратившись в родосских рыцарей. Тамплиеры во главе с великим магистром Жаком де Моле переселяются во Францию — христианскую страну — под крыло французского короля Филиппа IV Красивого, многим обязанного храмовникам, и человека с очень хорошей памятью. Но, как в годы основания ордена все случайности шли только на пользу тамплиерам, так теперь все решения и действия рыцарей Храма только приближали и усугубляли роковой конец. Но об этом — в другой главе.

Духовно-рыцарские ордена иоаннитов и тамплиеров были крупнейшими образованиями подобного рода, но оказались далеко не единственными. С середины XII века новые военно-монашеские объединения начинают появляться одно за другим. Историки подсчитали, что за период в полтора века с 1145 по 1295 гг. возникло in- менее двенадцати рыцарских орденов. Многие из них оказались бабочками-однодневками, но некоторые достигли весьма значительных успехов.

Главным отличием вновь возникающих орденов от первопроходцев военно-монашеского движения было то, что все они, за малым исключением, носили ярко выраженный национальный характер. Такими были ордена, создававшиеся на Пиренейском полуострове, в районе многовекового противостояния христианства и ислама; таким был и орден, о котором, в основном, и пойдет речь ниже — орден Тевтонских рыцарей Святой Марии Иерусалимской, более известный как Тевтонский, или 1 [емецкий.

Военно-монашеское объединение германских рыцарей окончательно сложилось сравнительно поздно — утверждение Устава произошло только в год столетия нзятия Иерусалима. Однако у ордена была довольно интересная предыстория, которую некоторые исследователи начинают с 1128 года. Именно в этом году группа богатых немецких паломников основывает в Иерусалиме госпиталь св. Марии Тевтонской. Цели его были абсолютно сходными с первоначальными замыслами иоаннитов: призрение страждущих, лечение больных, оказание посильной помощи паломникам. Единственное отличие заключалось в том, что все это предназначалось только для немцев, хотя в исключительных случаях в помощи не отказывали и иноплеменникам. Военных задач общество перед собой не ставило, и вообще носило более светский характер, чем аналогичные госпитальерские учреждения. В таком виде оно просуществовало до падения в 1187 году Иерусалима, когда братство фактически распалось.

Казалось, орден умрет, так, в сущности, и не родившись. Но ситуация кардинально изменилась с началом Третьего крестового похода. В 1190 году под стенами Акры, осажденной крестоносцами, собралось большое количество воинствующих паломников немецкой национальности. Во главе германских крестоносцев стоял сын императора Фридриха Барбароссы — тоже Фридрих, герцог Швабский. Он-то и стал, по сути, первым из отцов-основателей Немецкого ордена.

Согласно легенде, однажды Фридрих Швабский, проходя по морскому берегу близ Акры, увидел большую палатку, сшитую из паруса стоящего рядом немецкого корабля. Заинтересовавшись, герцог вошел в палатку и увидел множество раненых и больных, за которыми ухаживали люди, одетые в белые одежды с черными крестами на груди. Фридрих расспросил их — оказалось, что это паломники из Бремена и Любека, у которых больше не было сил смотреть на страдания своих соотечественников. В лагере в это время действительно свирепствовали болезни и голод. Так вот, пилигримы пожаловались ему, что госпитальеры не очень охотно помогают немцам, стараясь, в первую очередь, обеспечить уход за французами и итальянцами. Было ли так на самом деле — неизвестно, хотя и вполне возможно — ведь подавляющее большинство иоаннитов были, как известно, французами. Но жалоба возымела свое действие — Фридрих поддержал просьбу братьев милосердия. На следующий день герцог объявил о создании нового Иерусалимского Немецкого госпиталя Святой Марии, дал ему устав и утвердил форму одежды — белый плащ с черным крестом.

Такова легенда, и в чем-то она, конечно, совпадает с истиной; но в основном, по-видимому, составлена значительно позже описываемых событий. Сам случай, наверняка, имел место (кстати, вполне возможно, что этими акрскими лекарями были именно члены распавшегося братства Марии Тевтонской, хотя прямо утверждать этого нельзя). То, что Фридрих Швабский поддержал их начинание, тоже не вызывает сомнений. Но, исходя из более поздних событий, представляется весьма сомнительной и ссора с госпитальерами, и принятие устава и собственной формы одежды. Ведь когда папа Климент III в феврале 1191 года утвердил образование нового, немецкого, госпиталя, он в юридическом плане полностью подчинил его иоаннитскому братству — правда, с элементами автономии. Не шло и речи о собственном уставе, независимом статусе или отличиях в одежде. Вероятно, первоначально римским первосвященником планировалось создание в рамках иоаннит-ского ордена особого немецкого подразделения в ранге одного из госпитальерских языков (напомним, что орден иоаннитов состоял из нескольких достаточно самостоятельных образований, именуемых языками). Однако развитие событий пошло несколько неожиданным образом.