Юрий Завражный - Забыть адмирала!

Капитан "Аяна" сказал есаулу Мартынову, что опасается выходить в море, когда там бродят неизвестные корабли, да ещё без флагов. Поэтому "Аян" срочно был разгружен, муку частью перевезли в городской магазин, частью спрятали, частью выдали населению; само судно разоружили, закопав в землю рангоут, такелаж и паруса, а затем отвели с голыми мачтами подальше в Раковую бухту, где он был бы не так заметен - до лучших времён. Петропавловцы в это время собирали и прятали все казённые вещи, не увезённые к Амуру и вытаявшие из-под снега, зарывали в дресву всё до последнего куска железа. Убиралось всё, что можно, включая даже провиант и соль, ибо сомнений не было - пожаловали прошлогодние гости. Многие, в том числе и семья Завойко, как и год назад, сочли за благо вновь укрыться в маленьком хуторе на устье реки Авачи, куда их отвёз на баркасах поручик Губарев - у него там был домик. Там ничто не напоминало о грозящих боевых действиях, и только проснувшийся Авачинский вулкан изредка сотрясал землю толчками, сопровождавшимися гулом, и окрашивал в ярко-алый цвет облако, постоянно курящееся над его конусом.

29 мая появились ещё два корабля - трёхмачтовый колёсный пароход привёл на буксире большой фрегат. Оставив его около первых четырёх, он пошёл в Авачинскую губу - разумеется, под американским флагом. Едва пройдя Бабушкин Камень, пароход вернулся обратно к остальным кораблям, после чего ушёл за горизонт. На следующий день он привёл с океана ещё один трёхмачтовый корабль. Потом спустился сильный туман на полтора дня, а когда западный ветер разогнал его, с маяка увидели, как ко входу в бухту под парусами идёт цепочка боевых кораблей. Кроме уже знакомых жителям Петропавловска фрегатов "President" и "Pique", мимо Трёх Братьев проследовали французский 50-пушечный "Alceste" 58 58 Альцест - пастух-поэт у Дж. Боккаччо, а также главный герой "Мизантропа" Ж.-Б. Мольера. , два английских винтовых парохода - 16-пушечный "Brig" и двухпушечный "Encounter", 22-пушечный английский корвет "Guido" (путеводный - англ .) и английский колёсный пароход "Barracouta" - он вёл на буксире фрегат "President". Эскадра встала на якорь в привычном месте и начала осматривать окрестности. Никакого движения на берегу не наблюдалось; батарей видно не было, Андреевский флаг над мысом Сигнальным не развевался. Что-то явно было не так.

Утром 2 июня всё тот же пароход, заменивший, судя по всему, куда-то девавшуюся "Virago", на полчаса подошёл к Петропавловской гавани, а потом поспешил к Трём Братьям, поскольку на входе в Авачинскую губу показалось небольшое судно. Это был трёхмачтовый американский купец "Nile", и пароход привёл его к Сигнальному мысу. Никто не стрелял; озадаченные союзники высадились на берег, где их ждало полное разочарование и убийственное запустение. По всему выходило, что Завойко опять их переиграл. Контр-адмирал Брюс потребовал у знатока Камчатки кэптена Николсона прояснить обстановку, но кэптен Николсон только кусал губы и сжимал кулаки от досады. Диалог с одноруким есаулом ничего ему не дал. "Да, уплыли. Уплыли полтора месяца назад, а куда - мне знать не велено, а потому и не ведомо".

Союзники начали обыскивать окрестности и дома оставшихся горожан, но ничего особо интересного, понятно, не нашли, кроме китолова "Аян", который пятого июня вывели из Раковой бухты и притащили всё туда же, к Сигнальному мысу. В этот же день колёсный пароход ходил в Тарьинскую губу и вернулся оттуда, неся на крюйс-брам-стеньге английский адмиральский флаг.

От нечего делать Николсон приказал заняться промером глубин от Сигнального мыса до Ракового и на самой Раковой отмели; свободные от занятий моряки и морские пехотинцы стирали по берегам бельё и гуляли по окрестностям, с интересом разглядывая брошенные батареи. Ветераны прошлогодних событий рассказывали новичкам о своих былых похождениях, показывая всё на местности, многие делали зарисовки. Батареи выглядели грозно, хоть и без пушек, было обнаружено несколько новых, потому-то и появились в английских и французских мемуарах описания системы обороны Петропавловска 1854 года с батареями, которых во время обороны не было и в помине.

Через два дня праздное гуляние наскучило. Новых сведений о местонахождении гарнизона не появилось; смутные предположения некоторых оставшихся купцов и охотников насчёт острова Ява и Чукотки выглядели нонсенсом, и уж совсем неправдоподобно звучало слово "Сан-Франциско", причём каждый клялся, что говорит правду. Однорукий есаул невозмутимо пожимал плечами, и союзники окончательно поняли, что попали впросак. Неудивительно, что прошла команда крушить всё, что попадётся под руку, и уставшие от безделья подчинённые кинулись выполнять её с воодушевлением 59 59 В бортовом журнале шлюпа "Amphitrite" записано, что инициатором поджога Петропавловска явился капитан французского корабля "Alceste". . Ломали и срывали батареи, рубили и жгли фашины; в городе ограбили магазин и оставленные дома - всем этим союзники со знанием дела занимались до 20 июня, то есть две недели кряду. Спалили здание аптеки; ободрали, что смогли, снаружи и внутри церкви, а напоследок сожгли и здание Российско-Американской компании. За это время к стоящей на якоре эскадре присоединились английские корабли "Amphitrite" и "Trincomalee", 24-пушечный французский корвет "Goredice" и известный уже французский "La Forte" под адмиральским флагом.

20 июня вся эскадра, за исключением корвета "Trincomalee", ушла в море (корветы "Guido" и "Goredice" ушли на Гавайи чуть раньше, 16 июня, вместе с американцем "Nile"). На стеньге корвета подняли парламентёрский флаг, приглашая к переговорам. 26-го состоялся размен пленными; англичанин не скрывал своей радости по поводу возвращения на британский корабль, пусть даже с его палочной дисциплиной, и на прощание говорил гадости, а француз, напротив, сказал, что Петропавловск теперь для него второй дом и напоследок даже заплакал.

Британцы вернули Мартынову четверых пленных матросов, захваченных год назад на плашкоуте "Авача", среди которых не оказалось Семёна Удалого, бравого неунывающего весельчака, славившегося своим буйным нравом. Оказалось, пленных сначала держали на "La Forte", а потом перевели на "L'Obligado". Во время странствий по Тихому океану русских матросов привлекли к работе, что называется, "по специальности", поскольку рук на бриге после Петропавловского боя сильно недоставало. Чем сидеть в протухлом трюме, лучше уж дёргать шкоты и фалы, скрести палубу - дело привычное, а вот строить французскую крепость на острове Таити Удалой, а за ним и остальные, категорически отказался, пренебрегая наказанием. То же самое случилось и по приходу в Петропавловск: русских матросов расписали к пушкам, но они дружно заартачились, и особенно - Удалой, а когда французский лейтенант пообещал тут же повесить упрямых на рее и уже приготовил гордень, Удалой, как положено, по-русски обложил его, вспрыгнул на больверк 60 60 Больверк - устаревшее название фальшборта, планширя, часть надводного борта выше уровня палубы (bulwark - англ.). , а оттуда - на ванты и, крикнув: "Да лучше утопнуть, чем стрелять по своим!", бросился за борт и нарочно не пытался выплыть. Он так и ушёл на дно, презрительно скрестив руки... Французский капитан тут же дал команду больше не трогать русских моряков и не пытаться ставить их у пушек. Позже адмирал Завойко анонимно описал подвиг Семёна Удалого 61 61 Его именем названа улица в Петропавловске. в "Морском Сборнике", упомянув при этом бриг "L'Obligado" 62 62 "L'Obligado" упоминает также француз Эдмон Дю Айи, находившийся на английской эскадре. , но среди перечисленных Мартыновым в официальном рапорте неприятельских кораблей, заходивших в мае-июне 1855 года в Авачинскую губу, бриг "L'Obligado" не значится. Может, это просто упущение есаула Мартынова. Разница невелика, а суть - подвиг русского матроса, всё тот же Русский Дух, Русский Характер...