Секст Аврелий Виктор - Происхождение римского народа

VII. Об этом пишет Кассий [35] Кассий Гемина, автор середины II в. до н. э. в книге I. В книгах понтификов говорится, что Геркулес, сын Юпитера и Алкмены, [36] Алкмена, жена Амфитриона, царя Фив. Незадолго до возвращения Амфитриона из похода к Алкмене явился Зевс в образе Амфитриона. От него Алкмена зачала Геракла, а от вернувшегося мужа — Ификла, которые родились как близнецы. одолев Гериона, [37] Герион — трехглавый неуклюжий великан, живший на острове Эрифейя; он владел стадом быков. Угон этих быков был десятым подвигом Геракла. гнал его знаменитый скот, желая развести в Греции такую же породу быков; он случайно зашел в эти места (т. е. в Италию) и, прельстившись тучностью пастбищ, остановился там на некоторое время, чтобы дать отдых после долгого пути своим людям и скоту. (2) Когда его скот пасся в лощине, где теперь находится Большой Цирк, он пренебрег стражей, так как предполагалось, что никто не осмелится посягнуть на добычу Геркулеса, какой-то вор этой местности, превосходивший остальных своим ростом и физической силой, втащил в пещеру восемь быков за хвост, чтобы труднее было догадаться о воровстве. (3) Когда же Геркулес, уходя оттуда, гнал остальной свой скот случайно мимо этой пещеры, спрятанные в ней быки мычанием приветствовали остальных. Так и было открыто это похищение. (4) Когда Как был казнен, Эвандр, узнав об этом, вышел навстречу своему гостю и благодарил его за то, что он избавил его царство от такого зла; узнав, от каких родителей происходит Геркулес, он сообщил обо всем деле, что и как произошло, Фавну. Тогда и тот стал добиваться дружбы с Геркулесом. Но наш Марон остерегся принять эту версию.

VIII. Итак, когда Рекаран, или Геркулес, посвятил отцу Инвентору Великий алтарь, он выбрал в Италии двух мужей — Потиция и Пинария, [38] Это не мужи, а роды, Петиции и Пинарии, самые знатные в тех местах (ср. Liv., I, 7, 12–13). чтобы обучить их исполнению священных обрядов по всем правилам. (2) Однако один из них, Потиций, пришедший раньше, был допущен до вкушения священных остатков от жертвы, а Пинарий, пришедший позже, и все его потомство не были допущены до этого. С тех пор и доныне соблюдается обычай, чтобы никакой Потиций из рода Пинариев не допускался до священных яств. (3) Некоторые полагают, что раньше они носили другое имя и что Пинариями они были названы от греческого слова «пинан», [39] В подлиннике απο τοΰ πειναν от глагола «быть голодным, поститься». Петиции, вероятно, образованы от латинского глагола potare — «пить, напиваться». Комментарий в изд. 1963 г.: В подлиннике απο τοΰ πειναν от глагола «быть голодным, поститься». потому что они постятся и, следовательно, покидают святилище голодными. (4) Этот обычай сохранялся до цензорства Аппия Клавдия, [40] 312 г. до н. э. и Потиции, совершая жертвоприношение, потом съедали всего жертвенного быка, Пинарии же допускались в святилище, когда уже от жертвенного животного ничего не оставалось. (5) Но впоследствии Аппий Клавдий, подкупленный деньгами, склонил Потициев обучить проведению священнодействий Геркулеса общественных рабов и далее допускать до них женщин. (6) После этого, говорят, весь род Потициев, раньше производивший эти священнодействия, погиб в течение тридцати дней; таким образом, эти таинства оказались в руках Пинариев, и они под влиянием религии и своего смирения строго соблюдали эти таинства.

IX. После смерти Фавна, в правление сына его, Латина, в Италию прибыл Эней. После того как Илион был предан ахейцам Антенором и другими вождями, Эней, неся перед собой своих богов — пенатов, а на плечах престарелого отца Анхиза, держа за руку маленького своего сына, ночью вышел из города; на рассвете он был опознан врагами, так как нес слишком тяжелую ношу, [дань] своему благочестию, но его никто не остановил, наоборот, царь Агамемнон [41] Царь Микен, стоял во главе греческого войска. разрешил ему идти, куда он хочет; он направился на гору Иду и, построив там корабли, по указанию оракула со многими спутниками того и другого пола направился в Италию. Так рассказывает Александр Эфесский [42] Александр Эфесский, автор середины I в. до н. э. Написал книгу «О марсийской войне». в I книге Марсийской войны. (2) Лутаций [43] Лутаций Дафнис, отпущенник Лутация Катула, консула 102 г. до н. э. же говорит, что предателем родины был не только Антенор, но и сам Эней. (3) Когда Агамемнон дал ему разрешение идти, куда он хочет, и унести на своих плечах, что он считает самым для себя ценным, он не вынес из города ничего, кроме богов-пенатов, отца и двух маленьких сыновей; некоторые же утверждают, что только одного сына, имя которого было Асканий, а прозвище впоследствии — Юл. (4) Своим благочестием он тронул ахейских вождей, они предложили ему вернуться домой и унести оттуда все, что он хочет. Таким образом, он вышел с большим богатством и со многими спутниками обоего пола, проплыл по дальним морям и мимо многих стран и достиг Италии. Прежде всего он пристал к берегам Фракии и основал там город своего имени, Энеум. [44] Энея, город на западном побережье Халкидики. (5) Затем, узнав о предательском убийстве Полидора Полимнестором, [45] Полидор, младший сын Приама, последнего царя Трои, был убит царем Херсонеса Полимнестором, которому он был дан на попечение. он покинул эту страну, прибыл на остров Делос и там взял себе в жены Лавинию, дочь жреца Аполлона, Ания, по имени которой берег получил название Лавиниева. (6) После того как, проплыв по многим морям, он пристал к одному мысу в Италии, находящемуся близ Бай и Авернского озера, [46] Байи — город в Кампании, Авернское озеро также находится в Кампании, восточнее Кум. он похоронил там умершего от болезни кормчего своего, Мизена. По его имени назван город Мизенон, [47] Мизены, мыс и город в Кампании у города Байи. как об этом пишет также Цезарь в I книге летописей понтификов, где, однако, говорит, что Мизен был не кормчим, а трубачом. (7) Поэтому с полным основанием Марон, соблюдая то и другое указание, пишет:

(8) Хотя некоторые, ссылаясь на Гомера, утверждают, что во времена Трои еще не знали применения труб.

X. Некоторые добавляют к этому, что Эней похоронил в низине, находящейся между Мизеном и Авернским озером, достигшую глубокой старости мать какого-то своего спутника по имени Евксиния, отчего и место это получило свое название и теперь еще называется Евксинским заливом, [49] Евксинский в переводе с греч. — «гостеприимный» (ср. Евксинский Понт — Черное море); вероятно, подобное название залива происходит от первопоселенцев — греков. а когда Эней узнал, что там же, в городе, который называется городом Кимбария, [50] Кумы. Сибилла [51] Сибилла — ясновидящая. Наиболее известны эритрейская и кумская. предсказывает людям будущее, он отправился туда, чтобы узнать о предстоящей ему судьбе. Когда он вошел в ее храм, ему [стало известно о] запрещении хоронить в Италии покинутую родственницу его, Прохиту, которую он там узнал. (2) Когда [Эней], вернувшись к флоту, увидел, что она умерла, он похоронил ее на ближайшем острове, который и теперь еще носит ее имя, [52] Процида, остров напротив Мизены. как об этом говорят Вулкаций [53] Вукаций Сегидий, современник Мария и Суллы. и Ацилий Пизон. (3) Отправившись дальше, он пришел к тому месту, которое теперь называется портом Кайеты по имени его (Энея) кормилицы, которую он здесь похоронил. (4) Однако Цезарь и Семпроний [54] Семпроний Тудитан, автор конца II в. до н. э.; написал книгу «Libri magistratuum». говорят, что Кайета — прозвище, а не имя, и дано оно было кормилице по той причине, что по ее совету и побуждению троянские жены, утомившись от долгого плавания (по морям), сожгли там корабли; прозвище это греческое, от глагола со значением «сжигать». [55] В подлиннике — απο τοΰ καίειν — от глагола «сжигать». Комментарий в изд. 1963 г.: В подлиннике απο τοΰ καίειν, т. е. «от глагола сжигать». (5) Оттуда он пришел в царство Латина, к тому месту, которое называется по зарослям кустарника того же названия Лаврент; [56] Лаврент — город в Лации, к юго-востоку от Остии. Вероятно, название происходит от laurus — «лавровое дерево, лавр». сюда он прибыл на корабле с отцом Анхизом, сыном и остальными своими людьми, сошел с корабля, расположился на берегу и, когда все запасы пищи были съедены, они поели здесь также и корки освященных мучных лепешек, которые с собой возили в качестве священного стола.