Александр Бабакин - Битва в ионосфере

На следующий день от гремучей смеси водки с пивом, которую пьют в мире только русские и поляки, голова буквально раскалывалась. Не помогли даже две таблетки анальгина. После обеда начальник отдела боевой подготовки «КВС» Александр Некрылов, очевидно, понял мое состояние. Правда, виду не подал. Мало ли что могло произойти у подчиненного. В районе пяти часов вечера он спросил о ходе расследования по ЗГРЛС. Узнал, что мне удалось от сослуживца выяснить некоторые подробности деятельности Маркова и Кузьминского. После этого начальник отдела выдал мне из своего кошелька несколько рублей и предложил сходить в близлежащий продуктовый магазин за закуской.

— И никаких возражений, — несколько хмуро сказал он мне, — будем поправлять твое самочувствие, у меня в сейфе имеется лекарство.

В сейфе у шефа оказалась литровая бутылка спирта. На огонёк заглянули еще два наших сослуживца. Вскоре мое самочувствие значительно улучшилось. Появилась совместная идея пойти в кафе, где я был вчера и попить пивка. И вот тут неожиданно зазвонил на моем рабочем столе телефон. Мне бы не поднимать трубку. Было уже половина седьмого вечера. Рабочий день завершился. Как-то машинально поднес трубку к уху. Мужской голос сухо и весьма официально сказал, что им уже известно о моем расследовании по ЗГРЛС. Мол, некоторые товарищи не заинтересованы в нем. Есть предложение вообще не заниматься этой темой. Мне бы до конца выслушать мужчину. Но хмель уже, очевидно, расслабил какие-то сдерживающие нервные центры в мозгу. Прервав на полуслове говорившего, я довольно громко спросил:

— Вы что, мне угрожаете?

Начальник отдела и наши сослуживцы-офицеры вопросительно посмотрели на меня. На другом конце провода мужчина тоже отреагировал, повысил голос и сказал, что угрожать никто не собирается, мол, майор Бабакин слишком маленькая фигура. Мне предлагается взаимовыгодное сотрудничество.

— А если откажусь, — ответил я.

— Ваши проблемы, — ответил мужчина, — только знайте, что нам известно, что вы снимаете квартиру в Капотне. Жена с годовалой дочкой каждый день гуляет по берегу Москвы-реки. Может так получиться, что гулять она будет по берегу Амура в Хабаровске, куда вас переведут служить корреспондентом окружной газеты Дальневосточного военного округа «Суворовский натиск». Малолетней дочери тамошний климат явно пойдет не на пользу. По почте вам придет письмо, в котором будут предложения о сотрудничестве. Ждите.

На этом разговор прервался. Благодушное самочувствие после похмелья улетучилось. Несколько секунд я молча смотрел на телефон. Потом взял бутылку и налил четверть стакана спирта, разбавил водой и выпил мерзкое на вкус, тепловатое после реакции разбавления спирта водой, пойло. Не стал рассказывать сослуживцам о том, что мне было сообщено по телефону, только сказал, что хозяйка предложила повысить плату за квартиру до двухсот рублей в месяц и теперь не знаю, на что буду жить и содержать семью. Такой разговор у нас, действительно, был с квартирной хозяйкой. Так, что тогда я не лгал. Да и зачем было рассказывать сослуживцам о возникших проблемах. Телефонные угрозы в мой адрес вполне могли дойти до ушей главного редактора. Он мог запретить расследование. Товарищи откровенно посочувствовали. Спирт был выпит, бутерброды съедены. Только после того, как сослуживцы ушли из кабинета, откровенно рассказал об этом телефонном звонке полковнику Некрылову. Тот предложил дождаться письма от неизвестных и тогда что-то предпринимать. Пока же осторожно, без лишнего афиширования, продолжать расследование. Ведь это задание главного редактора, о ходе выполнения которого он мог спросить в любое время. Так что вольно или невольно, а темой ЗГРЛС все равно нужно было заниматься. В то же время заинтересованные люди вполне могли меня брать на испуг. Если журналист робкого десятка, то одного телефонного звонка с предупреждением вполне хватит для того, чтобы он «наложил в штаны» и не связывался с материалом, который принесет одни неприятности. Мне же, еще сравнительно молодому журналисту и новому сотруднику редакции, было, откровенно говоря, не с руки пасовать перед каким-то телефонным звонком. Однако, оказалось путать меня не собирались. Тот звонок был только первым предупреждением.

Телефонный звонок в редакцию, слова неизвестного с явной скрытой угрозой о моем возможном переводе из Москвы для дальнейшего прохождения кадровой офицерской службы в тот же Хабаровск, откровенно говоря, тревожил. Даже возникли мысли, а не послать ли куда подальше все это расследование по ЗГРЛС. Однако после того звонка ничего не происходило. Все было, как и прежде. Каждый день в 9.00 прибывал на службу в редакцию журнала, занимался текущими и неотложными делами. При этом не забывал тему загоризонтной локации. Помнил предупреждение начальника отдела о том, что она на контроле у главного редактора генерала Николая Кошелева. Однако расследование явно затягивалось. На мои телефонные звонки почему-то не отвечал бывший главный конструктор Франц Кузьминский. Несколько раз звонил в штаб противоракетной и противокосмической обороны (ПРО, ПКО) Войск ПВО страны. Объяснил помощнику командующего старшему лейтенанту Игорю Канашенкову, почему добиваюсь встречи с генерал-полковником Вольтером Макаровичем Красковским. Но всякий раз старший лейтенант вежливо объяснял, что командующего нет на месте, и предлагал позвонить через несколько дней. И вновь дальнейшее расследование по независимым от меня причинам откладывалось на неопределенное время. Ведь только в штабе ПРО и ПКО можно было выяснить многие специфические вопросы по проблеме ЗГРЛС. Именно в этих войсках в опытной эксплуатации находились загоризонтные радары. И если боевая система ЗГРЛС, действительно, была пустопорожним проектом, на который был затрачен миллиард оборонных денег, то военные могли откровенно обо всем правдиво рассказать. Это было в их интересах. Им то было нечего терять от публикации точной информации по этой проблеме. Ведь именно войскам ПРО и ПКО, возможно, руководители военнопромышленного комплекса, с заинтересованными лоббистами из Минобороны навязали такое дорогостоящее вооружение, которое не могло быть эффективным. Но в ПРО и ПКО или явно уклонялись от разговора со мной, или действительно командующий находился в отъезде. Приходилось терпеливо ждать. И это создавало в душе явный дискомфорт. При этом на службе, в поезде метро, или в автобусе все же припоминался телефонный разговор с неизвестным. Кроме скрытой угрозы о моем переводе из Москвы не давали покоя слова мужчины, что им известно, где гуляет с малолетней дочкой моя жена.