Павел Федоров - Агафон с Большой Волги

- Вижу, Нина Ивановна... - Спиглазов беспомощно развел руками.

- Что это значит, Роман Николаевич? - презрительно поджимая яркие, с темным пушком губы, спросила она.

- Урожай сильный, Нина Ивановна. Скопление большой массы мякины, неуверенно отвечал Спиглазов.

- Чепуха! Просто решета и соломотрясы не отрегулированы. Я работаю инженером в министерстве не один год. Меня не обмануть.

Настойчивость этой чернобровой министерской тети с пушком на верхней губе окончательно привела Романа Николаевича в смущение. "Покатает она нас на этих ячменных зернышках", - думал Спиглазов. Несмотря на ее солидный стаж, как она заявила, Спиглазов видел ее первый раз и до этого ничего о ней не слышал. "Чем бы ошарашить представительницу? Может быть, загубить душу одного молодого барашка и бешбармачок сварганить на кошаре? А может, беляши загнуть, уральские, сочные! Кажется, на бахчах уже начинают желтеть дыни-скороспелки. Пожалуй, туда ее и свозить, лишь бы только снова не угодить в фельетон!.."

Чем больше он поглядывал на ее полнокровную фигуру, тем греховнее становились его мысли. "Может, рискнуть все-таки? Чем черт не шутит... На первых порах нужно во всем ей потрафить и спустить с механизаторов шкуры", - решил он и приказал первому комбайну, который подъехал, остановиться. Вскоре приглушили свои машины и остальные.

Запыленные с ног до головы, снимая на ходу очки, первыми подошли Соколов и Мартьян. Последними - Глаша и Николай. Их новый комбайн замыкал колонну.

- Вот познакомьтесь, товарищи: представительница министерства Нина Ивановна Вагалянская. Она имеет к нам крупные претензии. Как мы могли допустить, чтобы зерно шло в мякину? Нам что, план дороже или народное добро? - спросил Спиглазов.

Чумазые трактористы, штурвальные и комбайнеры, вытирая потные, закопченные на солнце лица, с хмурым любопытством рассматривали модно одетую женщину, выжидательно помалкивали.

- Нина Ивановна! Надеюсь, вы дополните? - спросил главный инженер.

Приближался душный полуденный зной. Над поникшими хлебами нависло тяжелое, свинцовое марево. Раскаленные машины ворчливо дышали жаром и оседающей пылью.

- Плохо работаете, товарищи! - оглядывая механизаторов беглым, скользящим взглядом, начала Вагалянская. - Вы смотрите, что у вас получается. - Подходя к ним поближе, она пересыпала на пухлых ладошках зернышки ячменя. - Ведь это же преступление, товарищи! - повышая тон, продолжала Нина Ивановна. - Как вы могли допустить такие громадные потери?

- А вы уверены, что потери громадные? - спросил Михаил Лукьянович.

- А вы намерены оспаривать? Вы ведь еще и секретарь партийной организации совхоза! - наседала Вагалянская.

- Мы и отвечаем за свою работу во всех случаях жизни, - принимая из рук Даши большую кружку с родниковой водой, сказал Соколов. Даша сейчас пока выполняла обязанности водовоза. В жару вода потреблялась в таком количестве, что Даша едва успевала подвозить ее из ближайшего родника.

- Раз знаете свою ответственность, то почему же плохо отрегулированы агрегаты? - спросила Нина Ивановна.

Механизаторы зашумели. Такое замечание начало брать их за живое.

- А вы знаете, с чем кушают эту самую регулировку? - раздался язвительный голос Сеньки Донцова.

- Во-первых, дорогой товарищ, я представитель министерства! - ища озорника глазами, взвилась Нина Ивановна.

Ласковое Сенькино "кушают" совсем не шло к такой дородной особе и, естественно, вызвало общий смешок.

- Да у вас там, на ладошке, не полновесные зерна, а троечка щупленьких недоростков, унесенных половой.

- Этого безобразия, товарищ главный инженер, я так не оставлю! возмущалась представительница, чувствуя, что механизаторы явно над ней потешаются.

- Прекрати, Донцов! - грозно крикнул Спиглазов. - Иначе я приму меры!

- Моя душа, Роман Николаевич, сама меру знает... - не унимался Сенька, понимая, что его балагурство находит у механизаторов полное сочувствие.

- Оставь, Семен! - поддержал главного инженера Соколов. - Агрегаты, товарищ Вагалянская, отрегулированы лучшими мастерами. Я лично проверял. В сущности, легкое зерно, менее зрелое, да еще при такой жаре, частично всегда уходит в полову.

- Неверно! - настаивала Нина Ивановна. - Вы же отлично видите, что я показываю почти полновесные зерна.

Бесполезный спор явно затянулся. Агрегаты простаивали, упуская драгоценное время. Стоявший рядом с Соколовым Агафон все это понимал и молча возмущался. Руководя комсомольскими постами, он ездил по бригадам и контролировал учетчиков, занимавшихся подсчетом намолоченного зерна. Видя, что разгоревшийся спор принимает все более резкие формы, Агафон не выдержал и неожиданно предложил поистине соломоново решение:

- Напрасный спор, товарищи! Вы, Нина Ивановна, большой инженер; возьмите один агрегат и практически покажите, как нужно правильно регулировать!

- Вот это дело! - поддержал его Мартьян. Механизаторы ухватились за такое предложение и стали наперебой звать представительницу к своим машинам.

Беспомощно перекидывая массивный портфель с руки на руку, Нина Ивановна растерянно посмотрела на Спиглазова, словно хотела спросить: "Куда вы меня привезли?"

В эту минуту в живописную толпу трактористов, штурвальных и комбайнеров верхом на своей Белоножке въехала Ульяна. Обращаясь к Соколову, спросила:

- Что случилось, дядя Миша, почему стоите? Опять авария!

- Да нет! - Соколов показал глазами на представительницу.

- Ой! Миленькая тетенька! Я вам потом все, все расскажу, только стоять нам никак нельзя, однако! Колосики такие тяжелые, а стебелечки такие хрупкие! На площадки, мальчики! Пожалуйста! Быстренько! А то директор с меня голову снимет, и вам достанется!

Ульяна нагнулась с коня к Соколову и что-то ему сказала. Тот кивнул согласно, извинившись перед Ниной Ивановной, дал команду расходиться по машинам.

Моторы гулко взревели, лязгнул металл, крылато взвинтились маховики, и первый агрегат, вдавливая колесами сухую стерню, двинулся вперед. Вслед за ним тронулись и другие.

Ульяна спрыгнула с коня, вытирая беретом загорелое усталое лицо, мельком взглянула на Агафона. Он подошел и взял из ее рук повод, шепнул:

- Ты молодец, Цибуля.

Агафон отвел коня к соломе и спутал ему передние ноги, выжидая, какой оборот примут дальнейшие события.

Зной палил немилосердно. Нина Ивановна окончательно сникла и разомлела, медные кудряшки развились, прическа растрепалась. Она то и дело прикладывалась к эмалированной кружке, которую Даша все время держала наготове.

Ульяна подошла к Спиглазову, упорно глядя ему в лицо, тихо и настойчиво спросила:

- Роман Николаевич, разве можно в такое время останавливать машины?

- Наверное, у меня, как у главного инженера, нет такого права? ответил он с пренебрежительной на лице усмешкой.