Ю Фельштинский - Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 2)

столкновений, никому и в голову не приходит созвать Англо-Русский

комитет. Программное заявление Московского комитета о значении

Англо-Русского комитета как орудия борьбы против интервенции

оказалось в корне ложным. Правильным оказалось предупреждение Ленина против каких бы то ни было надежд на действительную борьбу против войны со стороны британских меньшевиков, которые, по словам Ленина, хуже русских меньшевиков. Во всех крупных событиях (генеральная стачка, стачка углекопов, англо-советский конфликт, китайская революция), Генеральный Совет либо открыто, либо молчаливо и за кулисами предает элементарные интересы пролетариата и нашей революции.

Из всего этого вытекает, что разговоры о единстве фронта через

Англо-Русский комитет являются пустой фразой, лицемерием, политичес

кой ложью, неизбежно вводящей в заблуждение советских и английских

рабочих. Фронт -- это понятие боевое. Каким образом может быть единый

фронт с теми, которые во всех случаях борьбы стоят в общем фронте с

нашими заклятыми классовыми врагами?

Надежды использовать Англо-Русский комитет для единства проф

движения оказались не менее ложными. Одно тесно связано с другим:

совершая одно предательство за другим, Генсовет не мог, разумеется,

проявить никакой действительной инициативы в деле созыва мирового

профессионального конгресса. Поддерживать какие бы то ни было на

этот счет иллюзии, значит только помогать заклейменным предателям

незаметно, постепенно освобождаться от принятых ими на себя обяза

тельств. В устах делегатов Генсовета лозунг единства мирового профдви

жения звучит ныне отвратительной и гнусной фальшью, как лозунг клас

совой борьбы или социализма в устах всех остальных руководящих него

дяев Амстердама.

Таким образом, опыт последнего года показал, что сохранение нами

политического блока с Генсоветом оказалось тягчайшей ошибкой, кото

рая толкала нашу политику со ступеньки на ступеньку вниз.

10. Попытка изобразить Англо-Русский комитет не как политический

блок, а как вхождение в профессиональную организацию, разоблачилась

ходом вещей, как грубый и жалкий софизм. Вождь наших профсоюзов

и вместе вождь советской части Англо-Русского комитета, тов. Томский,

в своей оценке последнего совещания Англо-Русского комитета, ходом

вещей оказался вынужденным констатировать: а) полную правоту всех

решений, принятых на предыдущих совещаниях; б) сердечный характер

отношений обеих частей; в) взаимное понимание; г) единодушие в воп

росах классового единства и проч. Это есть язык тесного политического

блока. Рабочий-коммунист, входящий в профсоюз, не станет таким язы

ком говорить о Хиксе, Ситрине, Перселе и других предателях. Тов. Том

ский говорит не языком профессионалиста, вынужденного обстановкой

входить в организационный контакт с агентами капиталистов, а языком

политического союзника. Было бы преступно отрицать это, замаскиро

вывать или смягчать.

11. Попытки оправдать сохранение Англо-Русского комитета ссыл

ками на то, что если здесь и есть блок, то профессиональный, а не поли

тический, оказались, как показал опыт, в корне несостоятельными.

Персель, Хикс, Ситрин и др. председательствовали за этот год как по

профессиональной, так и по политической линии. Тред-юнионы для них

только орудие либеральной рабочей политики. Во всех основных вопросах они выступают совместно с лидерами рабочей партии. Так называемый Совет борьбы за свободу Китая составлен из представителей партии и профсоюзов. Этот пацифистский, лакейский Совет вступился за честь английского флага и предложил вопрос о разгроме китайской революции английским империализмом передать международному трибуналу. Заявляя о взаимном понимании, единодушии и сердечных отношениях, мы покрываем такого рода политику Перселей и берем за нее на себя ответственность.

Первоначально предполагалось, что сохранение блока с Генсове

том не исключает "беспощадной критики" по отношению к его предатель

ским руководителям. На этом были построены июньские тезисы тов. Бу

харина и в более смягченном виде июньское воззвание ВЦСПС. Однако

события уже очень скоро показали, что нельзя называть людей штрейк

брехерами, предателями и изменниками и в то же время сохранять с ними

блок, основанный на сердечных отношениях, взаимном понимании и еди

нодушии. Пришлось выбирать между критикой и сохранением блока.

На парижском совещании 30 июля 1926 г. критика была заменена угова

риванием. Воззвание ВЦСПС, выпущенное после срыва парижского сове

щания предателями стачки углекопов и союзников-церковников, было

написано уже в гораздо более осторожных, сдержанных и дипломатичес

ких выражениях, чем июньское воззвание. После первого берлинского

совещания 23 августа 26 г., когда представители Генсовета держали себя

еще с большей наглостью, ВЦСПС просто промолчал. Наконец, на послед

нем берлинском совещании наши представители капитулировали по всем

пунктам и признали правильными и целиком подтвердившимися все

решения предыдущих совещаний Англо-Русского комитета, в том числе,

значит, и знаменитого парижского совещания, на котором английские

делегаты выступали как наемные агенты шахтовладельцев. Беспощадная

критика, провозглашенная в июньских тезисах как прикрытое сохра

нение блока, завершила к настоящему моменту цикл своего развития

и превратилась в констатирование взаимного понимания, сердечности,

единодушия с теми самыми субъектами, которые сейчас, более, чем

когда бы то ни было, являются агентами британского империализма.

Опыт этого года явился вместе с тем проверкой той провозгла

шенной Сталиным теории, в силу которой мы должны оставаться в блоке,

искать блока и поддерживать блок с "вождями" до тех пор, пока их не

свергнут рабочие массы соответственной страны. Эта хвостистская фило

софия "неперепрыгивания через ступени" полностью проверена на опыте

Гоминдана и Англо-Русского комитета. Необходимо открыто признать,

что она в корне противоречит теории марксизма, политике большевизма

и всем традициям нашей партии. Именно для того, чтобы помочь англий

ским массам подниматься со ступеньки на ступеньку, недопустимо самим

опускаться со ступеньки на ступеньку и от так называемой "беспощадной

критики" предателей переходить к открытому и незамаскированному

братанию с ними.

Хвостистская теория ступеней неотвратимо и закономерно ведет

в Амстердам, который является гораздо большей ступенькой в развитии рабочего класса, чем Генсовет уже по тому одному, что целое больше своей части. Между тем, опыт этого года показывает, что если бы мы стали искать сердечных отношений, взаимного понимания и единодушия не только с английской частью амстердамцев, но и со всем Амстердамом, то мы тем самым отбросили бы европейское и мировое рабочее движение на несколько ступеней вниз и фактически взяли бы курс на ликвидацию Коминтерна.