Семен Глейзер - Еврейская традиция в культуре Древней Руси

Киевская Русь долго сопротивлялась насильственной христианизации. Согласно Иоакимовской летописи, Новгород вообще отказался от новой веры, и киевскому князю Владимиру пришлось послать туда военную экспедицию во главе с дядей князя воеводой Добрыней Никитичем. Войска Добрыни брали мятежный Новгород штурмом, много его жителей погибло от мечей и пожаров. Археологи установили следы большого пожара в Новгороде около 989 года, а новые дома стали строить на пепелище только с 991 года. Горожане, несмотря на сотни жертв, священных идолов отдавать не хотели. От поверженного тогда «истинно русского» бога Перуна сохранились две деревянные палицы, которые семьсот лет, до 1652 года, хранились в Новгороде в одной из церквей, — так, на всякий случай…

И спустя столетия в глухих российских деревнях наблюдались остатки языческих верований и обычаев, получивших название «двоеверия».

Христианизацию Руси проводили приглашенные и понаехавшие из Византии греческие монахи, миссионеры из Константинополя. Христианская вера на Руси тогда была явно чужой, иноземной. Имена первых на Руси христианских первосвященников поначалу сплошь греческие. Только спустя годы и десятилетия появляются первые русские первосвященники с библейскими (еврейскими) именами. Летописи доносят до нас имена архиепископа Моисея, епископа Иоакима, епископа Даниила, игуменов Моисея и Иоанна, митрополита Ионы. Жития святых пестрят именами нескольких Авраамиев (Смоленский, Ростовский, Чухломский, Галический, Болгарский), а также Исайи, Ильи, Исаакия, Иоаннов и других. Даже в наши дни епископат Русской Православной Церкви в этом отношении «небезгрешен». В 1984 году из 69 его членов 18 носили чисто еврейские имена: это епископы Мелхиседек, Лазарь, Иов, Гедеон, Симон и другие.

Интересно проследить и списки русских князей и воевод. Вначале мы видим только скандинавские (варяжские) имена: Рюрик, Олег, Игорь, Ольга, Аскольд, Дир, Свенельд, Трувор. Затем, славянские: Ярополк, Святополк, Владимир, Вышеслав, Изяслав, Ярослав, Святослав, Станислав, Судислав, Мстислав, Всеслав, Брячислав. После крещения Руси появляются до того неизвестные библейские (еврейские) имена: Илья, сын Ярослава Мудрого, три Давида, князья Черниговский, Полоцкий и Владимиро-Волынский. Дальше идут уже сплошные Михаилы, Даниилы, Давиды, Иваны и Симеоны. Появляются еврейские имена и в среде простого народа. Новгородские берестяные грамоты доносят до нас имена Михаля, Семена, Марии, Давыда, Наума, Исака и других.

Размышляя о мотивах, коими руководствовался князь Владимир при выборе именно христианства, известный русский историк Г.В.Вернадский (сын В.И.Вернадского) пишет:

«Политические доводы могли быть приведены одинаково как в пользу иудейства, так и православия. За иудейство могли быть приведены те же доводы, которые побудили хазарского кагана обратиться в иудейство — то есть стремление сохранить свою церковно-политическую независимость от сильнейших церквей и государств Восточного Средиземноморья» (9, стр. 80).

И действительно, вопрос — какая вера лучше: православная или иудейская, — еще долго стоял на повестке дня в духовной жизни Руси. В 1051 году митрополит Иларион, первый из русских церковных иерархов, произносит речь в соборе Святой Софии, известную как «Слово о законе и благодати», где в неявном виде присутствует полемика между преимуществами и недостатками как иудаизма, так и православия. Пафос речи митрополита — о явном преимуществе православия как веры для русских людей по сравнению с иудаизмом.

Это покажется невероятным, но именно так называл Иван Грозный сам себя. Мало того, что он глубоко проник и изучил Священную Историю (т. е. еврейскую историю), он стал еще и самого себя и свои владения на Руси идентифицировать как иудейско-израильское царство. Хорошо известна его переписка с беглым боярином князем Андреем Курбским. Военачальник князь, неудачливый в сражениях, и знающий крутой царский нрав, бежал в Польшу и стал невозвращенцем. И оттуда стал писать царю покаянно-оправдательные письма. В ответных письмах ему Иван Грозный крепко ругает князя и заодно объясняет ему свои поступки и политические взгляды. Интересно, что оба они называют Московское царство «Израилем», а жителей и подданных царя — «израильтянами». Вот как звучит это в устах знатного русского боярина XVI века Андрея Курбского.

«…За что, о царь, сильных во Израиле побил и воевод, богом данных тебе, различным смертям предал?… Читал (я) в Священном писании, что будет пущен губитель на род человеческий… Ныне же видел сановника,… погубившего уже сильных и благородных в Израиле… Не годится, о царь, таким потакать» (11, стр. 248).

Здесь речь идет о гонениях на верных царю и родине бояр и воевод, устроенных якобы плохими советниками царя, а не царем самим. Но Иван Грозный хорошо понимает, о ком идет речь. И в своем ответе князю Курбскому царь никак не церемонится.

«Что ты, собака, совершив такое злодейство, пишешь и жалуешься! Чему подобен твой совет, смердящий гнуснее кала?… А когда ты писал: за что я перебил сильных во Израиле,… то ты писал и говорил ложь… А сильных во Израиле мы не убивали и неизвестно, кто еще сильнейший во Израиле: потому что Российская земля держится божьим милосердием,… а не судьями и воеводами» (12, стр. 42, 56–57).

И еще один эпизод, о котором рассказывают Никоновская летопись и так называемая «Казанская история». Речь в них идет о победоносной войне Московского царства с осколком Золотой Орды — Казанским ханством. В Москву тогда вернулось увенчанное славой русское войско. Эта победа в обоих исторических документах называется «обретением русским народом горнего, то есть небесного Сиона, или Иерусалима». Туда, в «небесный Сион, или Иерусалим», то есть в рай, попали души русских воинов, отдавших жизни за победу над врагом. Такой «небесный Иерусалим» по православной традиции есть апокалиптический образ «святого града», где после «страшного суда» будут жить только праведники вместе с Богом. Вот так, воины воевали и отдавали свои жизни за Русь, а попадали за это в Израиль…

Сама идея «небесного Сиона, или Иерусалима», рая для погибших русских воинов, не давала покоя московскому царю Ивану Грозному. И в честь победы над Казанью он решил заложить в Москве новый собор, каких еще не бывало на Руси. По замыслу это должен был быть храм-город, символизирующий собой Иерусалим. Но не тот, что на земле, лежащий в руинах в глухой турецкой провинции в Палестине, а тот, что на небе… Новый собор должен был быть виден издалека: на фоне неба силуэт святого города Иерусалима с башнями церквей и дворцов. Зодчие Барма и Постник хорошо поняли тогда этот дерзновенный замысел царя: храм не для удобства собраний и молений внутри, а для созерцания «божественности мироздания» снаружи. И построили на Красной площади в Москве новый собор — Храм Покрова что на Рву. Он и сейчас стоит там, на том же месте, где был построен в 1555–1564 годах. И называется он — Храм Василия Блаженного. Так по воле Ивана Грозного «небесный Иерусалим» попал в самое сердце России — на Красную площадь в Москве.