Сергей Голубев - Русь между Югом, Востоком и Западом

Пора ответить на весьма важный вопрос: «За счет чего получала доходы знать в древности и Средние века?» Одни российские историки (Б. Греков, И. Смирнов) считали, что в основе богатств киевских, новгородских, московских феодалов и князей лежат большие земельные угодья. К примеру, Б. Греков пишет: «Факт крупных земельных владений киевских князей на Новгородской территории подтверждается, например, тем, что Иван III Васильевич, отбирая у Св. Софии и у многих богатых новгородских монастырей землю, решительно, со ссылкой на документы утверждал давнюю принадлежность этих земель князьям и незаконное, с его точки зрения, их освоение вечем». Эта апелляция к истории должна была оправдать конфискацию земли у церкви: «зане тыи испокон великих князей, а захватили сами» или «быша бо те волости первое великих же князей, ино они (новгородцы) их освоиша». Он утверждает, что земельные владения новгородских князей, которые те унаследовали с древнейших времен, «по своим размерам очень велики». Хотя тот же автор говорит, что источником значительных богатств князей и бояр Древней Руси были золото, серебро, меха и ткани, получаемые либо путем торговли, либо в результате военных походов и добычи.

К. Маковский. Боярыня у окна

Полагаю, что не только земли, но и «живая деньга» интересовала княжескую верхушку, уж больно падкой на золото та оказалась. Другой известный историк, И.Я. Фроянов пишет: «Взгляд на «вся благая» высказал князь Святослав Игоревич. Золото, драгоценные ткани, вина, овощи, серебро, кони, меха, мед, воск, рабы – вот перечень товаров, дразнивших воображение князя. «Мученик» Борис, скорбный от сознания, что в жизни людской «все мимо ходить и хуже пау-чины», не в силах видеть, как его обошли в богатствах, горюет: «Къеде бо их жития и слава мира сего, и багряница, и брячи-ны, сребро и золото, вина медове, брашьна чьестьная, быстрии кони, и домове красьнии и велиции, и имения многа, и дани и чьести бешсильны»».

Врубель. Царевна-волхова

Тут уж ясно сказано, о чем мечтает знать, самые первые люди града Киева – о золоте и серебре, о дорогих нарядах и одеждах для боярынь, об особняках – красивых и великих для своих «царевен». Но еще хочет киевская верхушка, чтобы ей приносили дань, причем бесчисленную. Однако и этого ей мало, ей подайте еще честь, яко кесарю. В летописном своде 1095 г. имеется призыв: «Вас молю, стадо христово, с любовию приклоните уши ваши разумно: како быша древний князи и мужие их, и како отбараху Русския земле, и ины страны придаху под ся; теи бо князи не збираху многа имения, ни творимых вир, ни продаж въскладаху люди; но оже будяше правая вира, а ту возмя, дааше дружине на оружье. А дружина его кормяхуся, воююще ины страны и бьюще-ся и ркуще: «Братие, потягнем по своем князе и по Руской земле»; глаголюще: «Мало есть нам, княже, двухсот гривен». Они бо не складаху на своя йены златых обручей, но хожаху жены их в сребряных, и расплодили бы землю Руськую». Неприкрытая алчность – философия киевских князей. «Пустите! Денег сколько! Страсть! Неужто дать им так пропасть?» (Гёте). Поставлен диагноз киевской власти: «Жить за счет ограбления чужих народов похвально и даже почетно, выжимать деньги из своих сограждан предосудительно – вот лейтмотив летописца, который, конечно, ведет нас к психологии, свойственной людям эпохи военной демократии. Итак, княжеско-дружинная знать еще в конце XI в. воззрения о богатстве соединила преимущественно с драгоценностями и деньгами, а не с землей» (И. Фроянов).

И.Я. Фроянов

Впрочем, нисколько не стесняясь, знать выжимала деньги и из своих сограждан, о чем свидетельствуют упомянутые восстания киевского народа. Если это так, то выходит: киевская верхушка делала акцент на капитал, причем в денежно-золотом эквиваленте, явно не утруждая себя заботами о труде на земле и промышленным производством. Киеву в лице его князей был ближе и милее хазарско-еврейский спекулятивный оборот капитала. Когда же этот источник иссяк, киевская элита потеряла всякое влияние на Руси. Тем не менее Киевская Русь свою миссию выполнила настолько успешно и полно, насколько вообще было в ее силах.

Академик Б.А. Рыбаков писал: «Историческая заслуга Киевской Руси состояла не только в том, что была впервые создана новая социально-экономическая формация и сотни первобытных племен (славянских, финноугорских, латышско-литовских) выступили как единое государство, крупнейшее во всей Европе. Киевская Русь за время своего государственного единства успела и сумела создать единую народность. Мы условно называем ее древнерусской народностью, материнской по отношению к украинцам, русским и белорусам, вычленившимся в XIV–XV веках. В Средние века ее выражали прилагательные «русский», «люди руськие», «земля Руськая». Большой вклад в создание России, умножение мощи, славы, богатства земли Русской внесли многие города и земли».

Б.А. Рыбаков

Место федеративной Новгородско-Киевской Руси не случайно займет Владимирская Русь, а затем и Московская Русь. Просто так решили народы. М. Покровский писал: «Киевская Русь если и знала большие запасы товара, то это относилось исключительно к одной его разновидности, к товару живому – рабам. Они иной раз встречались сотнями в одних руках». Но разве непонятно, что работорговля, алчность, жестокость, зависть, желание разбогатеть любым путем не могли стать объединяющим началом и надежной гарантией прочности, силы государства! Тут нужно было нечто совершенно иное. И это другое – чувство единой родины, общего отечества, самоотверженность, стойкость, наличие высоких нравственных и духовных человеческих качеств, вера в победу, в то, что за тобой стоит правда, наконец, решимость и готовность ради них пойти на самопожертвование, возможно, даже на смерть, поступаясь порой самым дорогим (жизнью, семьей, богатством, положением) ради любимой родины, и многое другое. Понятно, что сей святоотческий идеал, а затем и возникший на этой основе подвижнический тип, пассионарная личность не могли проявиться или объявиться как-то сразу. Пробиваясь сквозь наслоения эгоизма, алчности, варварства к свету, они росли, крепли, питаясь примерами редкого мужества, самоотверженной отваги, верного служения Родине. И хотя Киев, как уже сказано, явил мужество и отвагу жителей при обороне города от татар в 1240 г., факт остается фактом – в конце XIII в. и даже раньше стали расходиться государственные интересы, а с ними и судьбы Юго-Западной и Северо-Восточной Руси. Киев оттолкнул от себя народы, тратя силы в склоках, меняя традиционные политические и экономические ориентации… При первой же опасности князья, ориентирующиеся на Запад, туда убегали, благо, что жены их были западных кровей. Это, пожалуй, вошло в плоть и кровь киевских князей. Лидерство славян ушло к северовосточной, центральной Руси. Путь, предложенный Москвой, в конечном счете привел в будущем к созданию единой и могучей России, дал Руси надежду на выживание и свободу. Этот путь является единственно верным и правильным и сегодня как для народов, так и для разумной части правящей верхушки. Иначе бы восточные земли России ушли к татаромонголам, южные – к половцам и татарам, западные – к Польше, Литве, немцам и шведам.