Сергей Голубев - Русь между Югом, Востоком и Западом

Расправа князя Мстислава с восставшими киевлянами

Тем не менее трудно возражать против того, что некоторую лепту в запустение Киева внесли и северные князья, включая Андрея Боголюбского. Говорят, что его целью было стремление лишить Киев древнего старшинства над русскими городами, перенести это старшинство на Владимир, подчинив себе вольный и богатый город Новгород. Предполагают, что князь добивался того, чтобы по своему желанию отдать эти два важных города с их землями тем из князей, которых он захочет посадить и которые в благодарность будут признавать его старейшинство. Внешне все так и выглядит: Андрей Бологлюбский отправил на юг сына Мстислава – с ростовцами, владимирцами и суздальцами (1168). После трехдневной осады войско ворвалось в Киев и взяло его «на щит»: два дня победители грабили город, не щадя никого и ничего. Половцы зажгли было и монастырь Печерский, но монахам удалось потушить пожар. По всему Киеву тогда, гласит летопись, слышались стоны, стояли тоска и печаль неутешная, лились слезы. Никто не оправдывает Андрея, но сводить вековую историю запустения и неудач Киева к этому нелепо! Надо учесть и исключительное военно-политическое значение сей акции. Киев – западная граница Руси, и потому остро стоял вопрос ее стратегической безопасности. Русь не могла тогда (и сейчас) равнодушно смотреть на «игры» Киева. Отдать его в руки часто враждебного к нам Запада означало предать и веру православную, и будущее земли Русской. Киев, щит Руси, уступать врагам было никак нельзя! Русь наносит удар. И разве не столь же свирепо расправился «свой» Мстислав с восставшими киевлянами?! Именно с Мстиславом Владимировичем, умершим в 1132 г., многие историки связывают завершение старого этапа истории Киевской Руси и начало нового периода – удельного, периода феодальной раздробленности. После Мстислава «никто из киевских князей не имел достаточных сил и авторитета для того, чтобы удержать в своих руках власть над Русской державой или хотя бы над большей ее частью». Усилия нескольких поколений великих киевских князей если не полностью сошли на нет, то оказались подорваны. Киев терял лидерство. Богатый, заслуживший от иностранцев название второго Константинополя, город утрачивал свой блеск. У Киева было два века, чтобы создать крепкий, нерушимый союз, остов единого государства. Оставим в стороне всем понятную трудность задачи, но факт остается фактом: достичь объединения Киев не смог. Сложись все иначе, имели бы мы Россию со столицей в Киеве!

Историк Н.А. Полевой

Так нет ли в этом своей логики? Историк Н. Полевой, задумавший свой труд «История русского народа» как противовес «Истории государства Российского» Карамзина, отнюдь не великодержавный глашатай, говорил, что Мономах, составляя главное действующее лицо XII в., думал было, что достиг цели. Он усилил Киев, сделав его «первенствующим не только по имени, но и по могуществу». Что произошло дальше? Почему, когда он ушел, выстроенная им система рухнула, а «древнерусское поле» оказалось, образно говоря, минным полем, на котором будут погибать, мучиться и страдать поколения? Видимо, потому, что само «киевское гнездо» и плодило неустанно сеятелей раздора! Н.А. Полевой произнес вещие слова: «Но Мономах не заметил, что семена раздора и гибели рассеяны были им повсюду. Отстранив потомков старшего брата от престола великокняжеского, не сам ли он давал повод разрушить его новое установление и первому пришельцу исторгнуть у детей его великое княжество?.. Скажем ли, что, если бы Мономах шел прямым путем, отдавал каждому должное, умел не отнимать, а давать, он мог бы надеяться на благоденствия? Но Мономах теснил других, не жалел ни крови, ни совести, прочил только себе и детям, и дети его растерзали друг друга.» Эти слова, увы, стали вещими. Киевский дух раздоров терзал Русь! По справедливейшему замечанию В.О. Ключевского, «источником беспорядков был самый порядок княжеского управления землей».

Тарас Шевченко

Даже объединение Мономаховичей, так называмый триумвират, не мог остановить этот процесс деградации и распада. Социальная политика киевских князей также была не люба народу, который отторгал своих алчных и продажных князей. Так, князь Святополк отнял у монахов соль, дабы подороже продать ее своему же народу. Его сын не только люто замучил двух иноков (частный случай), но еще и отдал всю экономику княжества в руки «жидов». С.М. Соловьев так прямо и напишет: «Жиды с позволения Святопол-кова пользовались неумеренными ростами, за что и встал на них народ». Когда князь сам себе владыка и все его думы о власти, некому постоять за общее дело, все идет прахом.

Тарас Шевченко (1814–1861)

Сегодня порой пытаются идеалистично и совсем не критически (особенно в Украине) воспринять тогдашнюю Киевскую Русь и Киев как незабвенный град Христов, райскую землю, пролог на небесах. В. Можегов пишет: «…в Киеве Русь открывает свои главные интуиции и идеалы, которые принимаются и низами (жалость, человеколюбие), и верхами общества (просвещенный гуманизм)». Но на версию с чрезмерным возвеличиванием Киева, провозглашением оного в виде светлого идеала (в противовес Москве, «исчадию ада») может поддаться только невежда, совершенно не знакомый с реальной историей. Об «ответственности нации», якобы представленной Киевом, говорить не приходится, скорее, наоборот. Безответственность перед «землей Русской» полнейшая. Потому и «идеалы» Киева не были приняты ни низами, ни верхами. О «человеколюбии» и «жалости» уже предостаточно сказано. Н. Карамзин, характеризуя атмосферу, складывавшуюся тогда на южных землях Руси, писал нелицеприятно, резко и жестко: «Театр алчного властолюбия, злодейств, граби-тельств, междоусобного кровопролития, Россия южная, в течение двух веков опустошаемая огнем и мечом, иноплеменниками и своими, казалась ему обителию скорби и предметом гнева Небесного». Говорят, что Киев сделал великое дело тем, что из удельного соперничества вышла первая русская династия. Эта династия, утвердившись в Киеве, пользуясь экономическим его значением, постепенно стянула разрозненные дотоле части Русской земли в свои руки. Ключевский пишет: «Так первый опыт политического объединения Русской земли был делом того же интереса, которым прежде созданы были не зависимые одна от другой городовые области, делом внешней русской торговли. Киевское княжество. имело не национальное, а социальное происхождение, создано было не каким-либо племенем, а классом, выделившимся из разных племен». Таковым классом Киевской Руси стала военно-торговая аристократия. Конечно, можно говорить о том, что расширение власти Киева на другие волостные торговые города явилось делом если и не во всем прогрессивным, то все же оно открыло торговые пути к Черноморью и Каспию. Но постепенно общий интерес сменился неизбежной конкуренцией, когда самые различные обстоятельства могли возвысить или отбросить тот или иной край. В условиях быстрой колонизации победителями в споре могли выйти новые лидеры. Колонизация рвала старые общественные и экономические связи, движение поселенцев, скапливание их внутри треугольника между Окой и верхней Волгой вело к возвышению Владимирского края, к возрастанию роли Москвы и Новгорода. В том, что Москва сумела подняться в XIV в. и утвердиться в XV–XVI вв., видят «историческое чудо», однако это не чудо, а закономерность. Конечно, Киев дал многое Руси, начиная с самой идеи единения, но довести дело до конца, воплотить в жизнь, отстоять свое право в жесткой конкуренции не сумел.