Анатолий Сахаров - Города Северо-восточной Руси XIV-XV веков

Незначительный размер площади, охватываемой укреплениями, говорит о том, что они предназначались в первую очередь для защиты княжеской резиденции. Об этом говорит и расположение городских укреплений. Например, при раскопках в Звенигороде Б. А. Рыбаковым было установлено наличие внутри городских укреплений массивной прочной ограды, более солидной, чем заборолы на валу. Б. А. Рыбаков склоняется к выводу о том, что эти мощные внутренние укрепления были возведены вокруг княжеского дворцового комплекса.

Так обстояло дело и в древнем Владимире, где, по наблюдениям Н. Н. Воронина, укрепления Андрея Боголюбского «опоясывают в первую очередь западный княжеский участок города, в эту же часть вводят главные ворота — Золотые». После городских восстаний 1175, 1177 и 1186 гг., когда было разгромлено оппозиционное старое боярство, княжеская резиденция была перенесена в другое место, в так наз. «средний город», «но и здесь княжеский участок укрепляется: княжеский и епископский дворы ограждаются стеной детинца. Детинец занимает юго-западный угол среднего города». Для предотвращения новых выступлений горожан княжеская власть во Владимире предприняла ту же меру, что и в Киеве после городского восстания 1068 г. перенос торга с клязьминского «подола» на «княжескую гору» среднего города, осуществленный Всеволодом Большое Гнездо.

Создание мощных городских укреплений было неразрывно связано с укреплением политического могущества феодалов. Отчетливо видно это в словах Рогожского летописца под 1367 г.: «Того же лета на Москве почали ставити город камен, надеяся на свою великую силу, князь Русьскыи начата приводити в свою волю, а который почал не повиноватися их воле, на тех начали посягати злобою». Каменные стены московского Кремля позволили Димитрию Донскому смело вести свою политику борьбы с сепаратистскими стремлениями тверских и других князей, что и вызвало раздраженную реакцию тверского автора.

К укрепленному городу — центру феодальных владений — «тянула» определенная территория. В текстах духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV–XVI вв. подробно перечисляется состав владений того или иного князя. Формулы, в которые облечено это перечисление, весьма показательны. Показательно и их развитие. Например в духовной грамоте Ивана Даниловича Калиты (ок. 1339 г.) встречаем такой текст: «Се дал есмь сыну своему болшему Семену Можаеск со всими волостьми, Коломну со всими Коломеньскими волостьми…». В духовной грамоте Семена Ивановича (1353 г.) формула уже более развернута: «Коломна с волостми и с селы и з бортью, Можаеск с волостми и с селы и з бортью». В духовной грамоте Ивана Ивановича (ок. 1358 г.) находим дальнейшее развитие формулы: «Можаеск со всеми волостми и с селы, и з бортью, и с тамгою, и со всеми пошлинами… Коломна со всеми волостми, с тамгою, и с мытом, и с селы, и з бортью, с оброчники, и с пошлинами». В той же грамоте, помимо Можайска и Коломны, такая развернутая формула применена и к Звенигороду, о котором до сих пор упоминалось лишь в порядке общего перечисления названий владений. В духовной грамоте (второй) Димитрия Ивановича (1359 г.) при наименовании Можайска прибавляется еще «и с мыты и с отъездными волостьми», развернутая формула применена к Дмитрову, введено подробное перечисление волостей каждого города. В последующих грамотах XIV–XV вв. мы видим, как к наименованию все большего количества городов применяется формула «со всеми волостьми и с селы, и с тамгою и с мыты» и проч.

Как распространение этой формулы на все большее количество городов, так и обогащение ее содержания путем включения в нее все новых элементов нельзя считать случайным. В этом нашли свое отражение определенные процессы, протекавшие в изучаемое время. Поэтому в Москве внимательно следили за правильностью формул в текстах договоров. Л. В. Черепниным впервые опубликовано значительное количество черновых вариантов духовных и договорных грамот. Сличая их с беловыми текстами, мы находим там ряд интересных изменений. Так например, текст докончания великого князя Ивана Васильевича с князем углицким Андреем Васильевичем подвергался правке, туда было включено «пожалование» великого князя Калуги «с волостьми» и т. д… В первоначальном тексте стояло: «…что яз, князь велики, тобя пожаловал Колугою с волостьми, изселы, испутьми…». При вторичной правке его вместо слова «Калуга» было поставлено «Можайск» и соответственно изменена формула: слова «и с путьми» были зачеркнуты. До 1473 г. слова «и с путьми» по отношению к Можайску встречались в грамотах — в последний раз в духовной грамоте великого князя Василия Васильевича 1451–1452 гг. Но в 70-х и последующих годах этих слов нет: в докончании Ивана Васильевича с Андреем Васильевичем от 2 февраля 1481 г. говорится: «Можайске ме волостьми и с селы», в новом докончании от 30 ноября 1486 г. употребляется опять эта же формула. И лиш в духовной грамоте Ивана Васильевича 1504 г. мы встречаем «город Можаеск с волостьми, и с путми и з селы, и со всеми пошлинами». Изъятие упоминания о «путях» в течение определенного периода вполне объяснимо: «путь» есть определенный хозяйственный комплекс в системе дворцового великокняжеского хозяйства, который не быть передан удельному князю вместе с городом. В 1493 г. Андрей Васильевич был лишен своих прав за участие в группировке, направленной против великого князя, и города, в том числе и Можайск, вернулись в непосредственное владение великого князя Ивана Васильевича, который передал Можайск старшему сыну Василию Ивановичу, естественно, с «путьми».

Этот пример говорит о том, что состав формулы при упоминании городов в грамотах является отнюдь не случайным, а позволяет уточнить отдельные стороны значения того или иного города как феодального центра.

Упоминания о волостях, селах, путях, тамгах, мытах, пошлинах рисуют перед нами город, являющийся центральным звеном в системе феодальных владений, к которому «тянет» определенная территория. В совокупности эта территория образует городской уезд, не являвшийся, однако, целостным в территориально-географическом и административном отношениях.

Великокняжеские или княжеские волости не обязательно лежали сплошным массивом вокруг городов. Они были разбросаны на значительное расстояние. Грамоты упоминают об «отъездных местах», например по отношению к тому же Можайску в 30—40-х гг. XV в… Далее, вокруг городов и среди волостей, «тянущих» к городу вообще, находилось много владений монастырей и крупных феодалов, прикрытых иммунитетами.

Однако по отношению к таким иммунитетным владениям город не переставал быть судебно-административным центром. Передача феодальному владельцу судебно-административных прав не всегда была полной и окончательной. По мере сокращения и ограничения иммунитетных прав феодалов в процессе централизации государственной власти значение городов как судебно-административных центров окружающей их территории все более возрастало. Об этом говорит и широко распространенная практика «смесных судов» в городах между княжескими и монастырскими людьми, равно как и зависимыми от прочих феодалов, с обязательным участием княжеского наместника и с принадлежностью окончательного решения самому великому князю.