Анатолий Сахаров - Города Северо-восточной Руси XIV-XV веков

Территория, которая «тянула» к городу, складывалась исторически, и границы ее были довольно устойчивыми. В докончании великого князя Василия Васильевича с тверским князем Борисом Александровичем 1439 г., в статье о рубежах, говорится: «А рубеж Твери и Кашину, как было при моем пращуре, великом князе Михаиле Ярославиче… что гютягло ко Тфери и к Кашину». В докончании великого князя Димитрия Ивановича с князем серпуховским и боровским Владимиром Андреевичем сказано: «А которые суды издавна потягли к городу, те и нынеча к городу». При передаче городов во владение по духовным или договорным грамотам обязательно передавалась и территория уезда. Например, уславливаясь о независимости Кашина от Твери в 1375 г. Димитрий Иванович писал в докончальной грамоте тверскому князю: «А в Кашин ти ся не вступати, и что потягло к Кашину, ведает то вотчич князь Василей». Положение города как судебно-административного центра сохранялось и в том случае, если какое-либо владение в уезде выходило из рук того князя, которому принадлежал город. Например, в докончании великого князя Василия Васильевича с Димитрием Юрьевичем в 1441–1442 гг. говорится о том, что Звенигород «с волостьми, и с путьми, и с селы, и с мыты, и со всеми пошлинами и со всем, что к нему потягло», который Василий Васильевич отобрал в свою пользу у кн. Василия Юрьевича, входит во владения великого князя «оприсно тего села, што есми взял у Семена у Аминова пасынка в Тростно в своем имяни». Относительно этого села в грамоте Василия Васильевича Димитрию Юрьевичу говорится так: «…и то село твое со всем, а судом и данью тянет к Звенигороду по старине». Следовательно, село перешло к другому владельцу, нов судебно-административном отношении оно продолжает подчиняться звенигородским наместникам великого князя.

Аналогичная практика наблюдается по докончанию великого князя Василия Васильевича с князем серпуховским и боровским Василием Ярославичем 1451–1456 гг. В этой грамоте упоминается о «Ершовском селе», «што есмь променял княгине кияже Андрееве Ивановича и их сыну князю Димитрию, а то село Ершовское судом и данью по тому, как был за мною, за великим князем, Звенигород». И здесь Звенигород сохраняет свое значение административно-судебного центра по отношению к владениям другого князя.

Можно думать, что здесь мы имеем дело с определенной централизаторской политикой московских князей, стремящихся сохранить в своих руках административно-судебное управление.

Однако в источниках встречаем указание на то, что княжеские села не всегда «тянули» к городам. В данной грамоте княгини Марии, жены нижегородского князя Даниила Борисовича, 1425 г. Спасо-Евфимьеву монастырю на село Омуцкое говорится о том, что «то село Омуцкое к городу не тягивало ничем, никакими пошлинами и душегубством».

Многочисленные упоминания о «мытах», «тамгах» и всяких иных «городских пошлинах» не только свидетельствуют о развитии торгово-рыночных отношений и месте городов в этом развитии, но и указывают также на использование феодальным государством городов в своих фискальных интересах.

Город является главным центром взимания всякого рода пошлин и оброков. Правда, термин «городские пошлины» охватывает не только те пошлины, которые взимались в самом городе, но и те, которые собирались от него на значительное расстояние. Но они тем не менее «тянули» к городу. Известен, например, Воиничский мыт на р. Сходне у с. Спас близ Москвы, который «по старине» тянул к Волоколамскому, находившемуся почти в 100 километрах. По преимуществу взимание пошлин сосредоточивалось в городах. Об этом свидетельствуют многочисленные упоминания источников. Когда великие князья освобождали от пошлин монастырскую торговлю, то они в грамотах прямо указывали на освобождение от пошлин «во всех моих городах», «по всем городам». Если пошлины собирались вне стен города, в волостях, то все равно сбор их организовывался княжескими наместниками и пошлины поступали в город, почему грамоты и говорят все время о «пошлинах к городу», «городских оброках» и проч. «Даныцики» посылались «по городам». Когда в Орде судили тверского князя Михаила Ярославича, ему предъявили обвинение в том, что он «много дани поймал еси на городах наших». Центральное положение феодального города во взимании пошлин и оброков и, следовательно, в организации доходов великокняжеской власти видно очень отчетливо, и в этом — специфическая черта феодального города.

Таким образом, феодальный город XIV–XV вв. предстает перед нами как важнейший элемент в системе феодального строя. Организация властвования осуществлялась прежде всего через города, являвшиеся центрами определенных территорий. Города были в этом смысле оплотом господствующего класса феодалов и имели очень важное значение для развития феодального государственного аппарата. Это относится как к области внутренней функции феодальной государственной власти, так и ко внешней. Города были средоточием военной организации класса феодалов. Бояре и княжеские слуги, жившие в своих вотчинных владениях, обязаны были в случае нападения извне садиться в «городскую осаду», а в случае наступательных действий князя — собираться под его стяги в городе. Л. В. Черепниным прослежены те изменения в системе военной организации, которые были внесены Димитрием Донским, но не удержались при его преемнике. При Димитрии Донском бояре должны были выступать в поход по территориальному признаку, т. е. с тем князем, на территории которого расположены их владения, вне зависимости от того, какому князю служат они. До Донского и после него действовал другой принцип: князья «блюдут» чужих бояр в своих владениях, но в случае войны боярин выступает под стягом своего князя. Что касается «городской» осады, то она строилась всегда по территориальному принципу. В договорных грамотах середины XV в. мы находим ясные указания относительно города как центра феодальной военной организации. В докончании Юрия Димитриевича, захватившего великое княжение в 1434 г., с князьями можайским и верейским говорится: «А хто имет жити у меня в великом княжении наших бояр и слуг, и мне их также блюсти, как и своих. А хто которому князю служит, где бы ни жил, и поехати ему с тем князем, которому служит. А городная осада, где хто живет, туто тому и сести, опроче путных бояр». Исключение делается лишь для «путных» бояр, занимающих высшее положение на иерархической лестнице, которые не садятся в «городную осаду» по территориальному признаку. Те же принципы содержатся и в докончании великого князя Василия Васильевича с Димитрием Шемякой и Димитрием Юрьевичем в том же 1434 г.: «А осада городнаа, где хто живет, тут тот и сядег, опроче бояр введенных и путников. А где будет ити нашим ратем и где хто живет в вашей очине, хто кому служит, тот идет своим осподарем. А где пошлю своего воеводу которого города, а которые люди того города вам служат, и тем людям ити под вашим воеводою, а вашему воеводе ити с моим воеводою. А хто служит мне, великому князю, а живет в вашей очине, и где пошлем своих воевод, и тем людем ити под моим воеводою, а вашим воеводам ити с моими воеводами; А хто служит мне великому князю, а живут в вашей очине, и вам тех людей блюсти, как и своих». Города были сборными пунктами ополчений, куда являлись «бояре со своими войсками».