Александр Кондратов - Загадка сфинкса

Вот еще несколько толкований иероглифов, данных Гораполлоном.

«Желая изобразить человека, равным образом справедливого по отношению ко всем, они рисуют перо страуса, ведь это животное имеет перья со всех сторон равные в отличие от перьев других птиц».

«Изображая немоту, они пишут число 1095, каковое есть утроенное время года, ввиду того что год состоит из 365 дней; ребенка, не научившегося говорить в это время, они считают лишенным дара речи».

Подобные туманные и символические объяснения вполне отвечали тому духу таинственности, который окутывал Египет в сознании людей античности, а затем Средневековья, Возрождения и даже Нового времени. Как отметил академик В. В. Струве, «жрец Гораполлон из Нилополиса создал вокруг египетского иероглифического письма плотную завесу мистицизма». И всякий, кто пытался проникнуть в тайну египетских письмен, считал твердо установленным фактом: иероглифы нельзя читать, можно лишь толковать смысл изображения. Именно таким путем пошел в XVII веке живший в Риме ученый — иезуит Афанасий Кирхер. В Риме и по сей день на некоторых площадях возвышаются египетские обелиски, покрытые иероглифами. Они были некогда вывезены из Египта завоевателями-римлянами, затем преданы забвению, а в эпоху Возрождения, по приказанию пап, воздвигнуты на площадях «во славу непобедимого креста» — их верхушки были украшены крестом и папским гербом.

Афанасий Кирхер выпустил обширный труд, посвященный переводу египетских надписей и толкованию отдельных иероглифов. Как выяснилось позже, все эти толкования и переводы были плодом фантазии, перед которой бледнели самые глубокомысленные объяснения жреца Гораполлона. Так, царский титул «автократор» был прочтен им фразой: «Осирис — создатель плодородия и всей растительности, производящую силу которого низводит с небес в свое царство святой Мофта»; слова «Осирис говорит» — как «Возвращение к жизни всех вещей после победы над Тифоном, влажность природы благодаря бдительности Анубиса», а группу иероглифов, передающую имя «Цезарь Домициан Август», Кирхер объяснил настолько мудреной и путаной фразой на-латыни, что, говоря словами Шампольона, ее трудно и перевести «из боязни не уловить мысли Кирхера, если предположить, что он сам вкладывал в них (то есть в свои слова) таковую».

Расшифровки иероглифов труды Кирхера не дали. Зато мы можем ныне расшифровать сами работы Кирхера, показать, откуда он взял значения знаков. Например, иероглиф, изображавший глаз (и в действительности читавшийся как существительное «глаз» или глагол «делать»), Кирхер читал «бдительность Анубиса»; знак, символически изображавший воду (читавшийся «и»), был прочитан «влажность природы» и т. п. Словом, везде у Кирхера мы видим не собственно чтениезнаков, а их толкованиев виде отдельных слов и целых фраз. И все-таки Кирхер внес существенный вклад в расшифровку иероглифов, — только не своими «переводами», а указанием на то, что лишь коптский языкпоможет проникнуть в тайну древних письмен страны пирамид.

Слово «копт» происходит из арабского «кубт», что означает «египтяне». Так стали называть жителей долины Нила арабы-мусульмане, завоевав Египет. А так как население страны еще в первые века нашей эры сменило древних богов на христианского, то «кубт» означало и «египтянин» и «египтянин-христианин». Постепенно египтяне принимали ислам и переходили на арабский язык. Однако египетские христиане сохраняли не только религию, но и древний — коптский — язык, потомок древнеегипетского. Правда, сфера его употребления неуклонно сужалась, пока он не остался лишь в богослужении. Современные копты, то есть египтяне-христиане, изъясняются по-арабски, и только священники понимают тексты, написанные по-коптски.

Афанасий Кирхер первым понял, что коптский язык является ключом к языку древних иероглифов. И он, по существу, был первым коптологом, зачинателем изучения коптского языка в Европе. Кирхер издает (вернее — переводит с арабского и коптского) грамматику и словарь коптов, затем появляются труды других европейских филологов, посвященные коптскому языку, которые сыграли большую роль в дешифровке иероглифов Египта. Но это было позднее, уже во времена Шампольона. А в XVII и XVIII веках труды Кирхера не прояснили, а лишь покрыли еще большей таинственностью загадку сфинкса.

Кирхер озаглавил одну из своих книг «Египетский Эдип», прозрачно намекая читателю, что ее автор и является Эдипом, наконец-то разгадавшим тайну иероглифов. Вслед за ним появляются новые «Эдипы», которые к «тайнам египетским» добавляют еще и «тайны коптские». Знаменитый авантюрист и фокусник, известный под псевдонимом «граф Калиостро», выдает себя за «Великого Копта», который-де посвящен во всей тайны древних жрецов. Граф Сен-Жермен, личность в XVIII веке не менее известная, утверждает, что он вообще является… современником древних египтян, ибо лет ему от роду около двух тысяч. Француз де Гинь полагает, что «древние китайские письмена должны дать нам истолкование памятников Египта», ибо египтяне и китайцы — это один народ, а посему «древний китайский словарь становится для нас египетским словарем».

Появляются гипотезы (вплоть до XIX века) о том, что религия египтян — это древняя иудейская религия, а «еврейский язык был тем языком, на котором говорили в Египте в ту эпоху, когда под предводительством Моисея евреи покинули эту страну после четырехсотлетнего в ней пребывания». И вот в иероглифических надписях начинают отыскивать псалмы Давида и главы из Библии, причем рисуночные знаки трактуются как буквы, передающие слова еврейского языка.

Выходят в свет труды, где утверждается, будто письмена Египта вообще нельзя прочесть, ибо иероглифы — это всего лишь «многочисленные эмблемы, относящиеся исключительно к астрономии, календарю и земледельческим работам», и даже просто орнамент, который египетские жрецы выдавали доверчивым грекам за письмена, им одним доступные. Немецкий профессор Самуэль Симон Витте посчитал и пирамиды, и обелиски Египта… результатом вулканических извержений; надписи же на них — это плод работы особых улиток-квмнеточцев!

Не следует, однако, считать работы ученых XVII и XVIII веков сплошной фантастикой и бредом. Даже в труде Гораполлона содержалось рациональное зерно, многие знаки, приведенные в нем, читаются правильно. Например, иероглиф, изображающий гуся, и в самом деле читается как слово «сын» (но, разумеется, не потому, что «гусь — самая чадолюбивая птица», а просто в силу сходства звучания этих слов в египетском языке). Де Гинь, несмотря на все фантазии о китайцах и египтянах, верно определил значение овальных рамок (картушей), окружающих некоторые группы иероглифов, — они служили для выделения имен фараонов. К этому же выводу пришел и датский ученый Соэга.