Антон Деникин - Вооруженные силы Юга России. Январь 1919 г. – март 1920 г.

Вскоре в состав миссии был включен морской представитель капитан Фримантль, а в конце года и дипломатический; последним был назначен состоявший ранее начальником штаба военной миссии полковник Киз (Keys). Характерно, что, перейдя в ведомство иностранных дел Керзона, полковник Киз сразу изменил той прямой, открытой и доброжелательной политике, которая отличала всегда английскую военную миссию.

И английская политика в «русском вопросе» за вторую половину 1919 года не стала прямолинейнее, обстоятельство тем более важное, что Ллойд Джордж пользовался весьма большим влиянием и в Верховном совете, заседавшем в Версале.

Несомненно, колебания английской политики находились в большой зависимости от успехов или неудач на белых фронтах, укрепляя попеременно то друзей наших, то недругов среди общественных и парламентских кругов Англии. Весьма чутким барометром для этих настроений служил глава ее правительства, имевший всегда большое тяготение к сближению с большевиками. Осенью 1919 года, когда обнаружились крупные неудачи на Восточном фронте, Ллойд Джордж стал подготавливать общественное мнение к крутому повороту политического курса: «Я не могу решиться, – говорил он, – предложить Англии взвалить на свои плечи такую страшную тяжесть, какой является водворение порядка в стране, раскинувшейся в двух частях света, в стране, где проникавшие внутрь ее чужеземные армии всегда испытывали страшные неудачи… Я не жалею об оказанной нами помощи России, но мы не можем тратить огромные средства на участие в бесконечной гражданской войне… Большевизм не может быть побежден оружием, и нам нужно прибегнуть к другим способам, чтобы восстановить мир и изменить систему управления в несчастной России…»

Подымая вновь свой неудавшийся проект конференции на Принцевых островах, он высказывал надежду, что «с наступлением зимы все существующие в России правительства несколько одумаются, и тогда великие державы будут иметь возможность предложить вновь свое посредничество, дабы в России установились, наконец, порядок и спокойствие…». Целесообразность содействия адмиралу Колчаку и генералу Деникину является тем более вопросом спорным, что они «борются за Единую Россию…». «Не мне указывать, соответствует ли этот лозунг политике Великобритании… Один из наших великих людей, лорд Биконсфильд, видел в огромной, могучей и великой России, катящейся подобно глетчеру по направлению к Персии, Афганистану и Индии, самую грозную опасность для Великобританской империи…» ( Из отчетов о заседаниях английского парламента 8 и 17 ноября (нового стиля) ).

Впечатление от этих заявлений на Юге России – на фронте и в тылу – было весьма тяжелым. В них увидели окончательный отказ от борьбы и от помощи противобольшевистским силам в самый трудный для нас момент. Российская общественность, печать, политические организации отозвались на лондонские речи статьями и постановлениями, полными горькой обиды и резкого осуждения. Необходимо отметить, что и в Англии точка зрения Ллойд Джорджа также далеко не встретила единодушного признания. В горячих речах сторонников России, в повременной печати мы находили тогда не раз отголоски наших собственных чувств и мыслей.

«Сейчас для нас важно решить, – писала „Times“, – бросим ли мы дружественный народ на произвол судьбы после всего того, что им сделано для нас, или же будем помогать ему всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении… Совершенно верно, что военное вмешательство ныне немыслимо. Но верно также и то, что мы можем путем оказания полной материальной и нравственной помощи нашим русским друзьям содействовать их конечному торжеству».

Существовало, наконец, еще одно течение, представленное Асквитом, довольно безразлично трактовавшее политическую и моральную сторону обязательств по отношению к России и допускавшее на практике только одно из двух противоположных решений: «Либо оказывать России помощь в полной мере, либо предоставить ее собственным силам».

Пока такими извилистыми линиями начертывались судьбы «русского вопроса» в мировых центрах, на Юге непосредственные взаимоотношения складывались вполне благоприятно. В августе – сентябре английские войска покинули Азербайджан и Грузию, чем устранено было много острых поводов для столкновений. Оккупационный отряд занимал еще Батум, судьба области оставалась неопределенной, и генерал-губернатор ее Кук-Колис продолжал без изменения ту политику, которая была так характерна для английской оккупации в Закавказье… Английское общество «Левант» захватывало закавказский марганец, и шли какие-то разговоры о проведении транс-Кавказской железнодорожной линии от Батума через Карс и Персию… Но и миссия, и английское военное министерство вносили умеряющее начало в деятельность Кук-Колиса.

Англичане передали нам Каспийскую флотилию. Генерал Гринли, военный представитель в Румынии, по поручению Черчилля поддерживал там весьма настойчиво наши интересы. Генерал Бриггс с ведома военного министерства и при некотором противодействии дипломатического ведомства, направившись в Варшаву, так же как и член парламента Мак-Киндер, склонял всемерно польское правительство к совместным с нами наступательным действиям. И так далее, и так далее.

Военное снабжение продолжало поступать, правда, в размерах, недостаточных для нормального обеспечения наших армий, но все же это был главный жизненный источник их питания.

Глава британской миссии генерал Хольмэн и его многочисленный штаб не отделяли совершенно русских интересов от английских. В одном интервью генерал Хольмэн заявил: «Находясь здесь, я считаю себя прежде всего офицером штаба генерала Деникина, в котором должен так же работать на пользу России, как работал во время войны, во Франции, в штабе генерала Раулинсона». И это не было только фразой. Он работал с большой энергией, увлечением и пользой для нашего дела. В узких пределах, не вызывавших пристального внимания и тревоги парламента и в особенности лейбористской партии, английское командование допускало участие англичан и в боевых действиях. Так, Черноморская британская эскадра оказывала нашим войскам серьезную поддержку в операциях на побережье Азовского и Черного морей; английские авиационные отряды вели самоотверженно разведку и бои в рядах наших армий, и сам Хольмэн лично участвовал в воздушных атаках…

Две морали, две политики, две «руки» – дающая и отъемлющая. И двойной след, оставленный в памяти русских людей: горечь при мысли о пропавших, неповторимых возможностях и благодарность сердечная тем, кто искренне нам помогал.