Д. Хмельницкий - Правда Виктора Суворова(Сборник)

Но А.Н. и Л.А. Мерцаловы в ходе дискуссии с И. Хоффманом пошли даже на отрицание своих собственных утверждений, высказанных еще до начала этого спора. В книге российских авторов, изданной в 1992 г., сделан следующий вывод: «О наступательных намерениях Красной Армии («бить врага на его территории») в СССР в 30-е — начале 40-х гг. говорили постоянно и во весь голос. Снова подчеркнул это Сталин в речи перед выпускниками военных академий РККА 5 мая 1941 г.» [177] Мерцалов А.Н., Мерцалова Л.А. Довольно о войне? С.75. (выделено мною. — В.Н.). Из приведенной цитаты следует, что авторам было известно содержание сталинских высказываний, адресованных военным «академикам». Между тем в своей статье 1994 г. они уже опровергали тезис о наличии у советского лидера наступательных замыслов накануне 22 июня 1941 г. Там же Мерцаловы выдвинули беспрецедентное обвинение в адрес Хоффмана, который якобы оперировал «предполагаемыми намерениями Сталина, его речью 5 мая 1941 г., содержание которой науке, к сожалению, неизвестно» [178] Готовил ли Сталин наступательную войну против Гитлера? С.44. .

Как представляется, в данном случае причиной подобной раздвоенности в выводах Мерцаловых, относящихся к одному и тому же событию, является чрезмерное стремление непременно «обличить» неугодного им германского историка.

В 1995—1998 гг. неоднократно публиковалась на русском языке краткая запись текстов речи Сталина, тостов вождя и его реплики на торжественном приеме (банкете) по случаю выпуска военных «академиков». Она была выявлена в бывшем Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и принадлежала предположительно сотруднику Наркомата обороны К.В. Семенову [179] «Современная армия – армия наступательная». С.23–31; Документы внешней политики. 1940 - 22 июня 1941. Т. XXIII. В 2-х кн. Кн. 2. М, 1998. Док. №812; 1941 год. Документы. Кн. 2. Док. №437; Вишлев О.В. Речь И.В. Сталина 5 мая 1941 г. С.81-85. Ранее в 1992 г. Л.А. Безыменский опубликовал эти же тексты в Германии, причем в публикации были воспроизведены их фотокопии на русском языке (Besymensky L. Die Rede Stalins am 5. Mai 1941. Dokumentiert und interpretiert // Osteuropa: Zeitschrift fur Gegenwartsfragen des Ostens. 1992. №. 3. S. 242–264). .

Критический анализ приведенных трех основных версий содержания сталинских выступлений перед выпускниками военных академий РККА, основанный на краткой записи и других источниках, позволил сделать вывод, что, во-первых, ни одна из этих версий не может быть в полной мере использована в научных исследованиях. Во-вторых, введенные к концу 90-х гг. в оборот источники, зафиксировавшие сталинские высказывания 5 мая 1941 г., отнюдь не дают оснований утверждать, что Сталин говорил тогда о намерении напасть на Германию [180] Невежин В.Н. Синдром наступательной войны... Гл. 4; Вишлев О.В. Западные версии высказываний И.В. Сталина 5 мая 1941 г. .

Поскольку в сталинской реплике на банкете в Кремле содержался призыв переходить «от обороны» к «военной политике наступательных действий», опиравшейся на современную, технически перевооруженную и хорошо оснащенную Красную Армию, дискуссия вошла в более конкретное русло. Вопрос о смысле сказанного большевистским лидером за семь недель до начала советско-германского вооруженного столкновения, исходя из наличия этих новых источников, был сформулирован в историографии вполне конкретно: содержался ли в сталинских выступлениях призыв готовиться к наступательной войне?

В этой связи представляется не вполне корректным вывод О.В. Вишлева о содержании споров вокруг сталинской речи 5 мая 1941 г.: «Дискуссия идет по вопросу: говорил или не говорил Сталин о своем намерении развязать войну против Германии?» [181] Цит. по: Вишлев О.В. Речь И.В. Сталина 5 мая 1941 г. С.77. Сам Вишлев, конечно, должен понимать, что Сталин как искушенный политик вряд ли вообще мог публично (даже среди представителей элиты Красной Армии) заявить о своем намерении развязать войну против Германии. Но почему-то историк сделал вывод, прямо корреспондирующийся с бездоказательным утверждением Резуна по поводу сталинского выступления 5 мая 1941 г. «Полному залу, — пишет В. Суворов, — Сталин в секретной (выделено В. Суворовым. — В.Н.) речи говорит об агрессивной войне против Германии, которая начнется... в 1942 году» [182] Суворов В. Ледокол... С.182. .

После введения в научный оборот источников о содержании сталинских высказываний перед выпускниками военных академий РККА ссылаться на то, что они «неизвестны науке», стало уже неприлично. Главным водоразделом в дискуссии по данному вопросу оказалось признание (или непризнание) намерения Сталина готовиться к наступательной войне. Но и здесь на пути объективного изучения столь важного и коренного вопроса встали препятствия субъективного характера — недопонимание либо нежелание признать очевидную значимость сталинских выступлений 5 мая 1941 г.

Например, Л.А. Безыменский стремился доказать, что призыв вождя о необходимости воспитывать РККА в наступательном духе, прозвучавший на выпуске «военных академиков», оказался лишь агитационной установкой. Безыменский советовал не сбрасывать со счетов «хвастливые заявления Сталина о наступательной мощи Красной Армии», ибо последний якобы был «великим мистификатором» [183] Тоталитаризм. Из истории идеологий, движений, режимов и их преодоления. Вып. 2. М., 1996. С.271. . Подобного рода выкладки, учитывая весьма скептическое отношение к научной добросовестности самого Л.А. Безыменского как среди зарубежных [184] Хоффман И. Указ. соч. С.21; Вишлев О.В. Речь И.В. Сталина 5 мая 1941 г. С.78. , так и среди российских авторов [185] Куманев Г.А., Шкляр Э.Э. До и после пакта. Советско-германские отношения в преддверии войны // Свободная мысль. 1995. №2. С.13, 14. , не могут не настораживать.

Г.А. Куманев и Э.Э. Шкляр, с одной стороны, совершенно справедливо указывали на правильность сталинской приверженности идее наступательной войны в конкретных условиях 1941 г., поскольку эта приверженность «определялась необходимостью выбора лучшего стратегического плана» ведения боевых действий. С другой стороны, при анализе содержания выступлений Сталина у них создалось впечатление, что дело идет о «заранее запланированной утечке информации», об «искусно подготовленной, на высшем уровне... широко задуманной дезинформации». Ибо, по их мнению, трудно иначе объяснить прозвучавшие на торжественном собрании и приеме (банкете) в Кремле сталинские «откровения» о реорганизации Красной Армии и «подготовке ее в наступательном духе», которые к тому же делались «с использованием конкретных цифр» [186] Куманев Г.А., Шкляр Э.Э. До и после пакта. Советско-германские отношения в преддверии войны // Свободная мысль. 1995. №2. С.13, 14. .