Лев Колодный - Сердце на палитре - Художник Зураб Церетели

Линия творческой жизни, начавшаяся в духане шахтерской Чиатуры, привела на главные улицы столицы Грузии. В Тбилиси не стало преград. "Объемная мозаика на общественном здании", — так снова, не решаясь помянуть прежнюю рухнувшую бесславно власть, называет «политкорректный» автор монографии "Зураб Церетели" Дом политического просвещения на проспекте Плеханова, улице детства художника.

Поднятая на тонких опорах плоская стена украсилась необыкновенной мозаикой. Объемность — не единственная особенность этой картины. Ее образ не похож на все прежние, прославившие автора как мастера мозаик. На этой картине он порвал все прежние связи с натурой, реальностью, узнаваемыми фигурами, даже с символами. И развернул пред изумленными прохожими абстракцию, фонтанирующую при свете солнца цветом, рефлексами. Что на ней изображено? На этот вопрос отвечать проще, если к сознанию подключить дремлющее подсознание. При взгляде на море, плещущее радугой цветов, в сознании звучат аккорды, звучит симфония цветомузыки, о которой грезил в Москве композитор Скрябин.

Что это был за дом, подобно которому больше не строят? В Москве коммунисты на деньги партии успели соорудить аналогичный Дом политического просвещения МГК КПСС на Трубной площади. В сущности, это многофункциональный объект, аналог Дворца культуры, с киноконцертным и лекционными залами, библиотекой, рестораном, комнатами для клубных встреч, где должна была проистекать политико-просветительная деятельность правящей партии.

Дом на Трубной площади не вызывает никаких эмоций. Он кажется неким административным зданием, лишенным художественных символов: нет здесь ни скульптур, ни фонтанов, ни бассейна, ни росписей на фасаде. Подобного назначения партийный дом построили по примеру Москвы грузинские коммунисты. Есть сходство в архитектуре зданий — и на Трубной площади, и на проспекте Плеханова видишь лаконичные геометрические формы, светлый облицовочный камень стен. Но как отличаются друг от друга два этих дома!

В Тбилиси архитекторы поставили задачу, какую не раз приходилось решать во Дворце профсоюзов, автовокзале. Как мы помним, фасад Дворца заполнила мозаика с названием «Труд». По стене автовокзала покатилось «Колесо».

Функция Дома политпросвещения, казалось бы, подсказывала тему, связанную с некими символами учебы, образами людей, захваченных чтением трудов классиков марксизма-ленинизма… От художника могли ожидать образов вождей партии: их учение должно было трактоваться в стенах здания. Ничего подобного не дождались заказчики. Они не увидели на стенах никаких символов учебы и просвещения, даже намека на них. Вообще нет ничего реального! Одна картина из ярких цветов, фантастических фигур, неких овалов, кругов, сегментов. Если нужна иллюстрация, чтобы представить абстрактную картину лучше фасада Дома политпросвещения не найти. Вот что себе мог позволить Зураб Константинович Церетели — бывший главный художник Московской Олимпиады.

Тогда мало кому в голову приходила мысль, что власть КПСС приходит к концу и никому не понадобится вскоре система политического просвещения, как сеть, наброшенная на головы миллионов людей одной шестой земного шара…

Размер абстрактной мозаики достигает 500 квадратных метров. Есть у нее отличие от всех подобных творений. Она, мозаика, рельефная, высота граней достигает от 30 до 80 сантиметров, почти метра!

Это последняя мозаика в Тбилиси. Больше ничего подобного правящая партия позволить себе не могла. Наступила «перестройка», время, когда все разрушалось, время разбрасывать камни.

В Москве Святослав Федоров, известный хирург и директор клиники микрохирургии глаза попросил друга украсить новое здание на Бескудниковском бульваре. Многоэтажное сооружение, видимое издалека, выросло на землях бывшей захудалой деревни Бескудниково. О ней быстро забыли. Из многих городов и стран мира страждущие устремились в новую клинику. Войдя в нее, они видят витраж и эмали на тему «Медицина». И эта работа не попала на страницы альбомов "Зураб Церетели". Она выполнена в 1983 году.

В тот год Зураб снова отправился в Кремль за наградой, получать золотую медаль лауреата Государственной премии СССР. На этот раз за горельеф в гостинице «Измайлово».

После смерти премьера Косыгина, лишенный всех высоких должностей Михаил Посохин достраивал здания, заказанные ему Министерством обороны СССР. Одно из них распростерлось на просторах Юго-Запада и напоминало конфигурацией американский Пентагон. Другое, в форме квадрата, село на Арбатскую площадь, рядом с историческим зданием, где некогда в бывшем юнкерском училище обосновался Реввоенсовет. На этом месте Посохин начинал карьеру практикующего архитектора, на нем ее заканчивал. Там вблизи Кремля над домиками старой Москвы взгромоздилось здание Генерального штаба, облицованное белым мрамором. Такими огромными домами бывший главный архитектор Москвы намеревался застроить весь центр, сломав сохранившиеся здания ХVIII-ХIХ веков. Все замышлялось ради того, чтобы вместо "Москвы купеческой" сотворить на удивление миру "Москву — образцовый коммунистический город". То была такая же утопия, как утопия коммунизма в отдельно взятой стране. Во имя идеи сломали массу замечательных памятников архитектуры. Что удалось построить в Москве на закате «коммунизма», так это административные комплексы силовых структур — госбезопасности на Лубянке, МВД на Калужской площади. И Генштаба, спроектированного группой архитекторов во главе с Михаилом Посохиным.

Должности главного архитектора города, как я сказал, он лишился. Но остался автором проекта. Никто не мог помешать ему в одном — выборе художника. Этим правом он воспользовался и пригласил Церетели украсить парадный зал Генштаба.

Ничего подобного из того, в чем в прошлом Зураб отличился — здесь нет. Он предложил в парадном зале установить картины из эмали в бронзовых роскошных рамах. Одну — посвященную Куликовской битве 1380 года. Другую картину — посвященную Отечественной войнt 1812 года. Обе объединяет триумф Победы. Ни на той, ни на другой нет батальных сцен, яростной схватки и стрельбы. Дмитрий Донской, опершись рукой на меч, попирает вражеский щит и указывает воинству на поверженных врагов, не попавших в картину. Композиция напоминает финальную сцену спектакля, когда под занавес выходят на аплодисменты все герои, до конца исполнив предназначенную роль. Вместе с воинами вышла на передний план белая лошадь, как символ победы. Свита князя облачена в яркие одежды и сапоги, воины в шлемах и доспехах, со щитами и копьями. С такими людьми — не до шуток. Но и здесь добрый художник остался верен себе, трагедия битвы завершается без убитых и раненых.