Меликсетов - История Китая

477

крестьянского движения. Уханьское Национальное правительство не стало подавлять эти мятежи, а стремилось умиротворить генера­лов, оказывая в то же самое время политическое давление на КПК.
Вместе с тем уханьский Гоминьдан видел единственную перс­пективу своего военно-политического влияния в завершении Северного похода (на Пекин!), успех которого мог бы сохранить в его руках контроль за НРА и создать благоприятные условия для политического торга с Чан Кайши и другими правыми. Именно поэтому в апреле 1927 г. было принято решение о начале второго этапа Северного похода (одновременно о продолжении Север­ного похода заявил и Чан Кайши).
Военный план второго этапа Северного похода во многом ба­зировался на совместных действиях с армией Фэн Юйсяна. В ап­реле уханьская армия во главе с генералом Тан Шэнчжи начала наступление с юга в пров. Хэнань, а войска Фэн Юйсяна насту­пали с запада. После тяжелых кровопролитных боев в течение месяца фэнтяньские войска потерпели поражение, уханьцы со­единились с армией Фэн Юйсяна. Военный успех этих действий был очевиден, но политические последствия весьма неблагоп­риятны для единого фронта и КПК.
Эта военная победа укрепила политическое влияние Фэн Юйсяна — честолюбивого политика, антикоммунистические на­строения которого в последнее время стали усиливаться. На встрече с Ван Цзинвэем в Чжэнчжоу 11—12 июня Фэн Юйсян добился заключения секретного соглашения, направленного против КПК и рабоче-крестьянского движения. Ван Цзинвэй искал военно-политической поддержки Фэн Юйсяна для укрепления своих позиций в' борьбе с Чан Кайши за лидерство в Гоминьдане. Од­нако планы Фэн Юйсяна были иные. Спустя две недели он встре­тился с Чан Кайши в Сюйчжоу и договорился с ним о совмест­ном нажиме на уханьский Гоминьдан под лозунгом восстановле­ния единства Гоминьдана. Обращаясь к Ван Цзинвэю после этой встречи, он писал: «Я вынужден настаивать на том, что настоя­щий момент — это самое подходящее время для объединения Гоминьдана в целях борьбы против наших общих врагов. Я хочу, чтобы вы приняли это решение немедленно». Это б ^1л по сути ультиматум, фактически поддержанный всем уханьским генера­литетом. После этого лидеры уханьского Гоминьдана повели орга­низационную и политическую подготовку к изгнанию коммуни­стов из Гоминьдана. Совещание ЦИК Гоминьдана 15 июля приняло решение о созыве пленума ЦИК Гоминьдана для рас­смотрения этой проблемы, которое можно считать фактическим началом «мирного» изгнания коммунистов изТоминьдана. 26 июля Политсовет ЦИК Гоминьдана предложил всем коммунистам,

478

желающим сохранить свои посты в Гоминьдане, отмежеваться от КПК. Тактика постепенного разрыва диктовалась тем большим влиянием, которым пользовалась КПК в рабоче-крестьянском движении и с которым левый Гоминьдан был вынужден счи­таться. Вместе с тем уханьский Гоминьдан стремился не обострять своих отношений с Советским Союзом и Коминтерном, все еще рассчитывая на их поддержку. Так, советские советники в июле еще оставались на своих постах, а М.М. Бородина, покидавшего Ханькоу 27 июля, с почетом провожали все уханьские лидеры.
Логика борьбы за власть и нажим НРА подвели уханьский Гоминьдан к разрыву единого фронта. Похожая логика подвела к тому же решению и КПК.
Невозможность выполнить политические задачи, намеченные V съездом КПК, вела к разброду и ослаблению руководства ЦК КПК, к потере политических ориентиров. Фактически летом 1927 г. КПК осталась без твердого и целеустремленного руководства. В начале июля расширенный пленум ЦК КПК высказался за так­тику отступления. Это решение, учитывавшее чрезвычайно не­благоприятное соотношение сил, было рассчитано на вывод из-под ударов политических противников рабоче-крестьянского ре­волюционного авангарда и на сохранение революционных кадров для нового наступления, а также представляло собой последнюю попытку избежать раскола единого фронта. В сложившихся усло­виях это было, вероятно, единственно возможное решение.
Почти в то же самое время Исполком Коминтерна, плохо зная реальную ситуацию в Ухани и исходя из того, что уханьское пра­вительство «…становится теперь контрреволюционной силой», в своей директиве от 10 июля дал указание КПК выйти из уханьс-кого правительства, оставаясь, однакр, в Гоминьдане с тем, чтобы попытаться сохранить его знамя для продолжения революции. Исполком Коминтерна требовал от КПК одновременно развер­тывать аграрную революцию, развивать рабочее движение, соз­давать нелегальный аппарат партии. Во исполнение этих дирек­тив ЦК КПК принял «Декларацию о политической обстановке», в которой провозглашался курс на борьбу с гоминьдановскими властями, но в то же самое время провозглашалось желание КПК вести революционную работу «…совместно с партийными масса­ми Гоминьдана, со всеми подлинно революционными элемента­ми. Поэтому у коммунистов нет оснований для выхода из Го­миньдана и даже отказа от политики сотрудничества с Гоминь­даном». Министры-коммунисты Тань Пиншань и Су Чжаочжэн заявили о выходе из правительства. Руководство КПК стало пе­реходить на нелегальное положение.

479

Во второй половине июля происходит смена руководства КПК. Начало было положено отставкой Чэнь Дусю. Снятие Чэнь Дусю с поста генсека было подтверждено и на нелегальном совещании руководящих работников КПК в Ханькоу, на котором был обра­зован Постоянный комитет Временного политбюро ЦК КПК в составе пяти человек: Цюй Цюбо (глава), Чжан Готао, Чжоу Эньлай, Чжан Тайлэй и Ли Лисань.
Новое руководство КПК отказалось от тактики политическо­го отступления и предприняло отчаянную попытку контрнаступ­ления на Гоминьдан. Такой подход был во многом обусловлен оценкой военно-политического положения в стране и уровня рабоче-крестьянского движения как благоприятных для револю­ционного наступления.
Борьба между гоминьдановскими группировками и между Го­миньданом и северными милитаристами рассматривалась как ост­рый «кризис верхов». Действительно, общая антикоммунистичес­кая настроенность гоминьдановских лидеров и гоминьдановско-го генералитета оказалась недостаточной базой для подлинного политического единства. И после соб^гтий в июле 1927 г. в Ухане продолжалась борьба группировки Ван Цзинвэя с Нанкином, не прекратившаяся и с уходом Чан Кайши в отставку 12 августа. Проявляли «самостоятельность» гоминьдановские генералы и лидеры в Гуандуне, Гуанси, Шаньси и других местах. Все эти гоминьдановские группировки имели достаточно общую и дос­таточно аморфную социальную базу, однако некоторые полити­ческие различия и в не меньшей мере личные амбиции вели к острой межгрупповой борьбе. Учитывая, что Гоминьдан пытался продолжать Северный поход и вел войну с северными милита­ристами, в стране действительно сложилось положение «войны всех со всеми».
Размах и острота рабочих и особенно крестьянских выступле­ний весной 1927 г. в уханьском районе, воспоминания о шанхай­ских восстаниях, традиции рабочего движения в Гуанчжоу и т.п. могли быть истолкованы при определенных условиях как готов­ность широких масс к вооруженному выступлению. Таким усло­вием оказалось умонастроение новых руководителей КПК, боль­шинство из которых и раньше страдало «революционным нетер­пением».
Первым шагом такого революционного наступления было ре­шение о восстании 1 августа в Наньчане частей НРА, находив­шихся под влиянием коммунистов. Наньчанское восстание стало символом новой политики коммунистов, рубежом во взаимоот­ношениях КПК и Гоминьдана. После начала Наньчанского вос­стания уханьский Гоминьдан 5 августа принял решение об окон-