Меликсетов - История Китая

70б

Новое руководство все еще по-прежнему рассматривало Со­ветский Союз как «врага № 1» и в расширении политического сотрудничества с США на антисоветской основе искало усиле­ния своих внешнеполитических позиций. Китайско-американс­кое сближение в конце 70-х гг. шло достаточно быстро. В 1978 г. были восстановлены дипломатические отношения с США. Быст­ро развивались политические, экономические и культурные свя­зи. Начинается взаимное зондирование возможностей военного сотрудничества. В январе—феврале 1979 г. Дэн Сяопин совершает триумфальный визит в США. В итоговом коммюнике стороны про­возгласили совместную оппозицию «гегемонизму третьих стран».
Новое китайское руководство по-прежнему продолжало под­держивать террористический режим Пол Пота в Камбодже, а по­мощь Вьетнама антиполпотовским силам использовало как пред­лог давления на СРВ. В феврале—марте 1979 г. Пекин вознаме­рился «преподать урок» Вьетнаму: вооруженные силы КНР вторглись в северную часть Вьетнама, но, встретив упорное со­противление и понеся большие потери, вынуждены были рети­роваться, фактически признав свое военно-политическое пора­жение. Провал этой акции, возможно, ускорил пересмотр новым руководством некоторых подходов к внешней политике КНР.
Во второй половине 70-х гг. в стране произошли глубокие по­литические перемены. Главная из них — приход к руководству КПК известн ^1х партийн ^1х деятелей старшего поколения, в раз­ное время и по разным поводам раскритикованных и репресси­рованных Мао Цзэдуном. И хотя все они теперь были реабили­тированы, их разногласия с Мао Цзэдуном сохранялись (в этом смысле Мао Цзэдун их репрессировал не зря!). Главное в этих расхождениях — нежелание пытаться реализовать маоистские «коллективистские» и «антирыночные» социальные утопии, стремление прагматически подойти к решению задачи превра­щения КНР в богатую и мощную державу. Они пришли к руко­водству после сложной политической борьбы, позволившей им устранить от власти наиболее фанатичных последователей Мао Цзэдуна. В ходе этой борьбы происходили и большие идейно-теоретические перемены. Сохраняя словесную и ритуальную вер­ность «идеям Мао Цзэдуна» и марксизму-ленинизму, новое ру­ководство, по сути дела, пошло по пути все большей деидеоло-гизации своей политики, выдвигая на первый план лишь патриотические идеи строительства богатого и могучего Китая. Все эти глубокие политические перемены создали предпосылки для проведения новой экономической политики, для реализа­ции курса экономических реформ.

707

2. «РЫНОЧНЫЙ СОЦИАЛИЗМ» И ОСОБЕННОСТИ СОВРЕМЕННОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ КНР
Отвергнув утопические идеи Мао Цзэдуна (и его последовате­ля Хуа Гофэна), новое партийное руководство не имело пока что своей программы реформ, своей программы экономической и политической модернизации Китая. Причины этого достаточно просты. В ходе идеологических дискуссий конца 70 — начала 1980-х гг. все в большей мере становилось ясным, что изменения требует не столько тактика, сколько стратегия экономической модернизации. Социалистическое развитие в рамках тоталитар­ного государства вело в никуда, в тупик, обрекало Китай на от­сталость. «Успехи» других социалистических стран (СССР, КНДР, Вьетнам, Куба и т.п.) лишь лучше высвечивали трагедийный ха­рактер социально-экономической ситуации. Успешное выполне­ние программы «урегулирования» экономики помогало только оттянуть решение коренных вопросов стратегического развития.
Несколько неожиданно ответ на этот исторический вопрос был найден в ходе стихийного движения крестьянства наиболее бедных, отсталых районов. В декабре 1978 г. 21 крестьянская семья беднейшей народной коммуны в уезде Фэнъян провинции Ань-хуэй, спасаясь от голодной смерти, приняла решение о разделе земли своей бригады по дворам. Крестьяне не претендовали на приватизацию этой земли, на изменение формы земельной соб­ственности — они хотели лишь изменить порядок землепользо­вания, оставаясь, по сути дела, арендаторами казенной земли. Так фактически рождался подворный подряд, изменивший вскоре облик китайской деревни, да и всей страны.
Инициатива спасавшегося от голода крестьянства не встрети­ла первоначально поддержки в Пекине. В январе 1979 г. ЦК КПК, рассматривая вопросы развития деревни, поддержал инициати­ву восстановления приусадебных участков, подсобных промыс­лов, сельских рынков, но инициатива аньхуэйской деревни пока что не была поддержана. Однако реальная эффективность аньхуэй-ских экспериментаторов (в первый же год была устранена угроза голода), поддержанных в Сычуане, а потом в других провинци­ях, заставила изменить позицию властей сначала на местах, а затем и в Пекине. В июне 1979 г. первый секретарь аньхуэйского комитета партии Вань Ли посетил деревню, где хозяйствовали крестьянские смельчаки, и поддержал их инициативу. Наконец и руководство в Пекине увидело и осознало преимущества новой системы землепользования и одобрило ее повсеместное введение. Стихийный во многом процесс отказа от коллективных форм

708

обработки земли и перехода к индивидуальному ведению хозяй­ства продолжался уже под руководством КПК.
Эти события при всей кажущейся будничности носили эпо­хальный характер. Крестьянский прорыв показал эффективность частных форм производства, важность частной инициативы, ог­ромное значение рыночн ^1х отношений для стимулирования про­изводства. Произошел подлинный переворот в сознании руко­водства КПК. Этот поворот б^]л облегчен еще и тем, что во мно­гом инициатива аньхуэйских и сычуаньских смельчаков была своеобразным возвращением к методам восстановления и орга­низации сельского хозяйства, использовавшимся Лю Шаоци и его сторонниками при ликвидации последствий «большого скач­ка» и сплошной «коммунизации» в начале 60-х гг. ^ля Дэн Сяо­пина и его соратников, недавно еще критикуем ^1х и репрессиро­ванных как «каппутисты», это было и напоминанием об их борь­бе в начале 50-х гг. за сохранение и развитие р^тночн^тх отношений, показавших свою социально-экономическую эффективность при восстановлении послевоенного народного хозяйства.
Однако эти экономические реминисценции не могут затем­нить факта принципиальной новизны ситуации. Теперь речь шла уже не только о методах восстановления хозяйства, но и о глу­боких идеологических переменах, которые должны были корен­ным образом изменить взгляды руководства КПК на характер социально-экономического развития Китая. Стихийно найден­ная эффективная форма спасения сельского хозяйства подтал­кивала руководство КПК к поиску новых путей развития всех отраслей хозяйства в рамках естественного, рыночного, осно­ванного на личной инициативе подхода. Этот поворот не мог быть быстрым, он занял все 80-е гг. Новая стратегия вырабаты­валась болезненным методом проб и ошибок.. Как говорят в Ки­тае, «переходя реку, ногами ощуп^тваем камни». Постепенность разработки программы реформ стала возможной не в последнюю очередь еще и потому, что острота экономического кризиса, возникшего в результате «культурной революции», б^зла суще­ственно ослаблена успешной политикой «урегулирования». Поэ­тому перемена экономической стратегии (вместо «производства ради производства» утверждалась идея «производства ради по­требителя») нарастала постепенно, проходя через экономичес­кие эксперименты, через критическое осмысление накоплен­ного в Китае и за рубежом опыта реформирования экономики. Такая медлительность и постепенность в повороте экономичес­кой политики огромной страны почти на 180 градусов суще­ственно уменьшала социальные издержки перехода к новой эко­номической стратегии.