Меликсетов - История Китая

203

поступлений дополнительно взыскивали за «утруску». Самыми разорительными были игра на колебании цен, а также перерас­чет натуральной формы налога в денежную и произвольная за­мена продуктов. Так, однажды «законный» налог возрос вчетве­ро: сначала вдвое — при переводе налога тканями на деньги, а за­тем — при перерасчете их на пшеницу.
Особенно губительными были чрезвычайные поборы на воен­ные нужды и на случай стихийных бедствий. По каждому поводу, например при покупке сельскохозяйственных орудий, земли, при ремонте жилищ, следовало платить косвенные налоги. Много­численными были и подушные налоги, выплачиваемые рисом и деньгами.
Дополнительной причиной ухудшения положения широких слоев населения, в том числе и землевладельцев, являлась и ка­зенная монополия на соль, вино, дрожжи, уксус и особенно на чай. Крайне тяжелы были повинности по обслуживанию казен­ных учреждений: крестьян заставляли быть гонцами, носильщи­ками, стражниками, сторожами, слугами, сопровождавшими транспорт. Даже над лишившимися земли крестьянами тяготели прежние фискальные обязательства.
Бывшие землевладельцы либо превращались в бродяг, либо на кабальных условиях становились арендаторами чужих земель. По мере роста крупных владений категория таких держателей — издольщиков — все увеличивалась. Наиболее многочисленной среди них б^]ла группа кэху — тех, «кто не имел имущества и жил на чужбине». Подавляющее большинство сельских кэху за­носились в списки хозяев-налогоплательщиков и оказывались в их полной зависимости. Казна же, заботясь лишь о налогах, не вмешивалась в эти отношения. Кэху воздел ^1вали землю хозяев за долю урожая. Отчуждаемая в пользу владельца земли, она уста­навливалась всегда произвольно' и, как правило, прев^тшала 50% урожая. Нередко кэху принуждали вносить еще и налоги казне и выполнять повинности за их арендодателей.
В малонаселенных районах, где потребность в рабочей силе была велика, передвижение кэху строго ограничивалось. На юге их зависимость была несколько слабее. По сведениям официаль­ных источников, категория кэху составляла 35—40% сельского населения страны, но, вероятно, на деле была еще больше. Не­редко в реестровых книгах крестьяне, потерявшие землю и став­шие кэху, по-прежнему значились как налогоплательщики.
Все меры, предпринятые казной для сохранения слоя мелких владений (различные льготы нуждающимся), оказались тщетными. Рост слоя малоземельн ^1х и безземельн ^1х арендаторов, тяжесть

204

издольщины резко обострили положение в деревне. Налоговый и ростовщический гнет, все возрастающие расходы на содержание армии и разбухшего чиновничьего аппарата усугубили разорение крестьян и стали причиной массовых выступлений.
В 90-х годах X в. под лозунгом уравнения богатства и беднос­ти разразилось массовое восстание в Сычуани, где концентра­ция земельных богатств в частных руках была особенно вызы­вающей. Как всегда, восставшие выступили против несправедли­вого, с их точки зрения, превышения нормы взимания налога. Во главе с Ван Сянбо, Ли Шунем и Чжан Юем восстали арен­даторы земель, вносившие их владельцам 50—70% урожая и отбы­вающие нелегкие трудовые повинности.
Крестьяне разоряли усадьбы, громили дома местных чиновни-ков к отбирали у богачей запасы зерна, деньги, продовольствие, одежду и все это делили между бедными. К восставшим при­соединялись также торговцы, страдавшие от засилья казенной монополии на производство и торговлю чаем. В 994 г. в Сычуа-ни повстанцы провозгласили государство Великое Шу, а к лету этого же года укрепились на большей части провинции. Но уже к концу 995 г. правительство подавило главные очаги восстания.
Во второй четверти XI в. центр повстанческой борьбы перемес­тился на север. Новым явлением в жизни Китая стали восстания горожан. В 1043 г. в Шаньдуне к восстанию крестьян присоеди­нились воины из частей, посланных на его усмирение, а также жители мелких городов. Повстанцы во главе с Ван Лунем заняли несколько уездов. Горожане и часть провинциальных чиновников вместе с уездными войсками переходили на сторону мятежников. Лишь с большими усилиями восстание было подавлено.
Крупным выступлением (пров. Хэбэй) б^1л отмечен 1047 г. Повстанцы, главным образом ремесленники и мелкий город­ской люд, во главе с Ван Цзе, выходцем из крестьянской бедно­ты, подняли мятеж в окружном г. Бэйчжоу. Они завладели скла­дом оружия, освободили арестованных из тюрьмы и создали свое государство. Чиновники Бэйчжоу стали главными советниками при «ване Восточного спокойствия» — Ван Цзэ. Девизом повстан­ческого войска стало низвержение династии Сун.
Восстание проходило под лозунгом тайного общества буд­дийского толка (связанного с культом будды грядущего — Майт-рейи), проповедующего наступление эры всеобщего счастья и благоденствия.
Повстанцы Бэйчжоу 66 дней отражали штурм регулярной ар­мии. Однако весной 1048 г. восстание было подавлено, а его Руководитель Ван Цзе четвертован. Сам город переименовали в Эньчжоу, чтобы навсегда стереть память о восстании.

205

3. РЕФОРМАТОРСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В 30-80-х ^. XI в.
Напряженность положения на границах, нестабильность внутри страны, связанная с локальными, но упорно нарастающими на­родными восстаниями, привели Китай в середине XI в. к глубо­кому социально-политическому кризису.
Настоятельность и срочность перемен в жизни империи ярко выразил идеолог реформ Фань Чжунъянь (989-1052), утверждав­ший, что «устои государства с каждым днем ветшают, чиновни­ков становится все больше, население страдает, варвары занос­чивы, грабители своевольничают».
Выдвижение реформ осознавалось как следование конфуци­анской традиции, исконно предполагавшей время от времени профилактически оздоравливать общественный организм. Ради того чтобы своевременно поставить заслон хаосу и беспорядку, она освящала реформы, нацеленные на искоренение неизбежно возникавших пороков в функционировании государства.
В поисках средств выхода из создавшегося положения пришли в движение различные слои китайского общества, и прежде всего его образованная элита. Их социальная психология была во мно­гом сходной. С разной долей глубины всех их объединял общий духовный стержень — конфуцианство. Однако гуманная суть, ха­рактерная для древнего учения, все больше извращалась в угоду корыстным интересам правящих верхов страны. В официальной трактовке все более нарастала тенденция выхолащивания кон­фуцианства, исконно учившего искусству общения верхов и ни­зов ради продолжения самой жизни и благополучия всего обще­ства. Теперь оно все более сводилось к идеологии, односторонне утверждавшей незыблемость деспотии, дух раболепства и безус­ловного подчинения старшим и сыну Неба, освобождая при этом последних от их прямых обязанностей.
Представители элиты средневекового китайского общества б^]ли тесно связаны между собой. В большей степени б^зли реали­зованы связи вертикальные, формировавшиеся земляческими, семейно-клановыми, родственн^тми отношениями. Наметившая­ся в экономической жизни тенденция быстрого развития юго-восточных районов усилила противостояние Юга и Севера и при­вела к тому, что и в политике произошло размежевание по зем­ляческому принципу.
Долгое время ближайшее окружение основателя сунского дома составляли выходцы из северных и центральных районов Китая. Правящая группировка ревностно следила, чтобы на высокие должности не допускались «люди с другой стороны реки». Имен­но тогда усилилось соперничество группировок южан и северян.