Меликсетов - История Китая

194

вали вступать в борьбу с аппаратом империи. По мере нараста­ния влияния буддизма росло стремление идеологов конфуциан­ства восстановить престиж своего учения. Провозвестниками этого движения, вылившегося впоследствии в создание неоконфуци­анства, стали Ван Тун (кон. VI – нач. VII в.), затем Хань Юй (768—824) и Ли Ао (VIII—IX вв.). Виднейший конфуцианский ученый и писатель Хань Юй осудил поклонение «гнилым кос­тям», имея в виду мощи Будды, привезенные в Чанъань. Он выд­винул антибуддийскую программу, требуя расстричь всех мона­хов и уничтожить все монастыри.
Когда династийный кризис в танском Китае вновь начал да­вать о себе знать, правительство снова решилось на радикальные меры. По указу от 845 г. было конфисковано имущество монасты­рей и живших в них монахов. Те из монахов, кто хотел сохранить свое немалое имущество, вынуждены были покинуть монастыри и вести светский образ жизни, платя государству налоги. Секуля­ризация 845 г. сильно подорвала не только экономические пози­ции, но и влияние китайского буддизма в целом. Однако он не прекратил своего существования. Обаяние буддизма с его ярки­ми праздниками, щедрой благотворительностью, чтением за­упокойных сутр и обещанием спасения и райской жизни не дало ему исчезнуть. Антибуддийские настроения политического толка не могли пресечь культурный синтез китайских традиций с на­следием Будды.
В этой системе оставалась ниша и для исконно китайского уче­ния даосизма, все более превращавшегося в народную религию на основе переосмысления положений древних.
Даосская религия восприняла древние анимистические веро­вания, культ Неба и культ святых мудрецов. Выйдя из недр на­родных верований, даосизм средневековья унаследовал их аморф­ность, став неразрывно связанным со всеми аспектами быта и духовной культуры китайцев. Образ потустороннего мира даосов распадался на царство демонов, где мучились души грешников, и населенные божествами небеса, уготованные для праведников. Ад и рай были представлены в виде колоссальной небесной кан­целярии со строгой иерархией.
Даосизм привлекал все слои общества прежде всего учением о вечной жизни. Система обретения бессмертия предусматривала так называемое «питание духа». Тело человека рассматривалось даосами как микрокосм, скопление Божественных сил, обита­лище многочисленных духов, а системе телесных духов соответ­ствовала иерархия Небесная. Духи на Небе вели счет добрых и плохих дел и определяли срок жизни человека. Верующим следо­вало соблюдать заповеди и вести добродетельный образ жизни.

195

Суть второго условия достижения бессмертия — «питание тела» — заключалась в соблюдении строжайшей диеты и системы дыхательной гимнастики, привлекающей в организм животвор­ный эфир. Даосы верили в силу заклинаний, талисманов, физи­ческих упражнений, оберегов.
В даосизме прослеживались две струи — простонародная и ари­стократическая. Даосизм окультуренный, связанный с магией и физиогномистикой, привлекал широкие народные массы и час­то б^1л объектом нападок со стороны властей, видевших в них опасность для устоев государства, носителей бунтарско-эгалита-ристских традиций. Эти идеи даосизма питали учение даосских и буддийско-даосских сект и различных тайных обществ. Разрабо­тав учение о Западном рае — обители богини Сиванму, нерож­денной матери и прародительницы всех людей, — даосы выво­дили идею всеобщего равенства. Идеи социальной справедливос­ти с уравнительными тенденциями были особенно популярны, поскольку даосы выступали часто как врачеватели, гадатели и предсказатели.
Образованные верхи более привлекали философские пробле­мы даосизма, в частности его древний культ простоты и есте­ственности. В слиянии с природой обреталась свобода самовыра­жения и выход за рамки официальных норм, открывались новые возможности для творчества. В поисках бессмертия адепты учения прибегали к алхимии, дыхательным упражнениям, медитации.
Учение даосов оказало влияние на развитие алхимии и меди­цины. Сочинения, смысл которых был закрыт для непосвящен­ных, сохранили рецепты лекарств, а также описания свойств металлов и минералов.
Ярким выражением синкретизма стал пантеон даосизма. Дао­сы включали в сонм божеств легендарных правителей, мифичес­ких героев и мудрецов, среди них в первую очередь Хуан-ди и Лао-цзы. Пантеон богов имел свою иерархию. Они обладали лич­ными человеческими качествами и были близки народу по древ­ним преданиям. На равных с богиней Западного рая в пантеон даосизма вошли основатели конфуцианства. К многочисленным даосским божествам причислялись и различные исторические деятели. Но наибольшей популярностью пользовались поборни­ки справедливости и правого дела — восьмерка бессмертных муд­рецов, наделенных чертами людей и волшебников одновременно.
Последователи религиозного даосизма претендовали на пре­вращение своего учения в государственную религию. Даосы раз­работали по подобию буддийского образца свои заповеди, соста­вили список заслуг и проступков добропорядочных подданных. Са-

196

мые суровые кары полагались за государственную измену и бунт. Неудивительно, что в начале династии Тан императоры из рода Ли будучи однофамильцами великого Лао-цзы, вели свое проис­хождение от легендарного основателя даосизма, которого офи­циально обожествили.
Буддизм и проникшие вместе с ним индийские и среднеази­атские влияния привнесли новое дыхание в культуру Китая. Так, на смену плоским рельефам ханьской скульптуры окончательно пришли объемные каменные изваяния Будд и бодисатв, рядовых паломников в пещерн^хх храмах V—VI вв. в Шаньси, Шэньси и Ганьсу, синтезирующих пришлые мотивы с местной традицией. Памятниками буддийской скульптуры и живописи стали Дунь-хуанские пещерные храмы на северо-западе Китая с богатыми фресками, отражающими наряду с религиозными сюжетами жи­вую ткань жизни Китая того времени.
Глубокое проникновение буддизма во все сферы китайской жизни ознаменовалось новшествами в архитектурном творчестве также иного рода. Монотонность пейзажа северной равнины Ки­тая оживилась вертикалями многоэтажных каменных и кирпич­ных буддийских пагод — символом идеи духовного восхождения в беспредельность. «Малая пагода диких гусей» (523 г.) в Хэнани и «Большая пагода гусей» в Шэньси (652 г.) не только запечат­лели памятные вехи распространения буддийского вероучения в Китае, но и стали центром культурного притяжения.
Как и в предшествующую эпоху, шло интенсивное паломни­чество на родину Будды. В 629—645 гг. буддийский монах Сю-аньцзан совершил путешествие через территорию современного Синьцзяна в Среднюю Азию и через Гиндукуш в Северную Индию. В «Записках о западных странах периода великой ди­настии Тан» он рассказал о 128 государствах. Этот труд до сих пор остается ценнейшим источником для изучения истории на­родов Средней Азии и Индии. Дальние путешествия были со­пряжены с большим риском и оказывались под силу лишь целе­устремленным и сильным натурам.
Рост разнообразных контактов, обусловленный распростране­нием буддизма, расширил представления китайцев о мире. Вос­торженный прием встретило в Китае искусство Средней Азии: мелодии, песни и музыкальные инструменты, буйные, темпера­ментные танцы. Художники Западного края снискали славу, изо­бражая полуфантастические для китайцев западные пейзажи, бо­жества, растения, зверей. Широко распространилась в Китае иранская техника полихромной живописи, производившая столь поразительный объемный эффект, что, по отзыву очевидцев, фи­гуры на фресках «словно сходили со стены». С VII в. широко