Меликсетов - История Китая

298

послана на средства английской Ост-Индской компании, но при этом представляла интересы английского правительства. Маккарт­ни прибыл в Китай на борту 66-пушечного военного корабля в сопровождении большого количества представителей научных и артистических кругов Англии. В состав экспедиции входили еще два судна, нагруженные образцами продукции, производимой английской промышленностью.
Цели английской экспедиции б^зли сформулирована: в пред­ложениях, обращенных британскими дипломатами к китайскому правительству. В них не было ничего, что могло бы восприни­маться как стремление установить неравноправные отношения с Китаем или тем более посягнуть на его суверенитет. Они состоя­ли в следующем: обе стороны обмениваются дипломатическими представительствами; Англия получает право создать постоянное посольство в Пекине; китайский посол может приб^гть в Лон­дон; кроме Гуанчжоу для внешней торговли открываются еще несколько портов на китайском побережье; китайской стороной с целью устранения произвола со стороны чиновников устанав­ливаются таможенные тарифы, которые публикуются. И только последнее требование может рассматриваться как попытка уще­мить в некоторой степени суверенитет Китая: английский дип­ломат обратился с просьбой предоставить британским купцам какой-либо остров вблизи китайского побережья, который мож­но было бы превратить в центр английской торговли в Китае. При этом делалась ссылка на имеющийся прецедент — остров Макао, находившийся под контролем португальцев.
Переговоры проходили в обстановке, скорее, взаимной бла­гожелательности, чем враждебности. Английская миссия была любезно принята императором Цяньлуном, тем не менее не вы­разившим желания пойти навстречу английским предложениям. ^ля правительства Поднебесной империи Великобритания мог­ла в лучшем случае претендовать на звание зависимого варварс­кого государства, с которым Китай поддерживал бы дружеские отношения. Английским посланцам было сказано, что в Китае есть все необходимое и он не нуждается в английских товарах, образцы которых, привезенные Маккартни, были приняты в ка­честве дани. Таким образом, Китай отклонил предложение всту­пить в мир современных экономических и международных отно­шений на равноправной основе. Тем не менее суверенная китай­ская держава и с нравственной, и с юридической точки зрения имела полное право сохранять свою замкнутость и почти полную изоляцию от окружающего мира.
Еще меньший результат с точки зрения установления межгосу-дарственн^1х отношений имела английская миссия под руководством

299

лорда Амхерста, прибывшая в Китай в 1818 г. Ее представители вели себя вызывающе, китайские же власти вообще отказались вести с ними переговоры.
Итак, в первые десятилетия XIX в. в отношениях между Кита­ем и Западом, в первую очередь Китаем и Англией, возникли острые противоречия: торговля между двумя сторонами все рас­ширялась, меняя свой характер, однако международно-правовые институты, способные регулировать ее, отсутствовали.
Не менее сложной для английской стороны была и проблема изменения характера торговли между двумя странами с тем, что­бы это не противоречило меркантилистским принципам англий­ской политики. Однако китайский внутренний рынок, фантасти­чески емкий по европейским масштабам, б^гл) ориентирован на местное производство. Слова, произнесенные императором Цянь-лунйм о наличии в стране всего, что только можно пожелать, были констатацией реального положения дел. Вот как об этом писал Р. Харт, лучший во второй половине XIX в. западный зна­ток Китая, проживший в этой стране не один десяток лет и дли­тельное время занимавший здесь пост главы таможенной служ­бы: «Китайцы имеют лучшую на свете еду — рис; лучший напи­ток — чай; лучшие одежды — хлопок, шелк, меха. Даже на пенни им не нужно покупать где бы то ни было. Поскольку империя их столь велика, а народ многочисленен, их торговля между собой делает ненужными всякую значительную торговлю и экспорт в зарубежные государства».
Английские торговцы упорно пытались отыскать товар, кото­рый был бы принят китайским рынком. В конце XVIII в. стали проступать очертания следующей конфигурации торговых связей на Дальнем Востоке. Англия поставляет ткани фабричного про­изводства в Индию, индийские же товары поступают на китайс­кий рынок. Однако китайский рынок не стремился принять не только английское сукно, но и индийский хлопок. И все же та­кой товар в конечном счете был найден — им оказался опиум, традиционным производителем которого (и экспортером в Ки­тай) была держава Великих моголов еще до ее превращения в английскую колонию.
Опиум был известен в Китае как медицинское средство начиная с VIII в. Предполагается, что он был завезен в Китай арабскими купцами. Однако как наркотическое вещество опиум становится известен с XVIII в. благодаря распространению его в период окку­пации голландцами Тайваня. В XVIII в. курение опиума распростра­няется среди жителей ряда приморских провинций Южного Китая, а в конце XVIII в. опиекурение становится серьезной общественной

300

проблемой, существование которой начинает признаваться прави­тельственными кругами. Характерно, что эта губительная страсть охватила в первую очередь верхи китайского общества — чинов­ничество, а также тех, кто входил в «восьмизнаменную систему».
Именно опиум как, пожалуй, наиболее удобный товар для торговли с Китаем был избран английскими купцами в качестве средства выравнивания торгового баланса между странами. В Ин­дии выращивание мака б^хло превращено в монополию Ост-Инд­ской компании, обязывающей индийских крестьян производить это растение и сдавать его в качестве налога коллекторам компа­нии. Купцы, имевшие патент компании, доставляли его к китайс­кому побережью. Здесь опиум продавали китайским купцам, разу­меется, за серебро, которое впоследствии использовалось для за­купки чая и других товаров, вызывавших интерес англичан. Таким образом, с точки зрения коммерческих интересов англичан проб­лема б^1ла решена: серебро продолжало питать артерии британс­кой экономики и при этом импорт из Китая продолжал расти.
Но возникшая ситуация имела и определенную нравственную сторону, что отчетливо осознавалось как на Западе, так и на Во­стоке. Торговля опиумом вполне справедливо рассматривалась общественным мнением и в самой Англии, и в Китае как амо­ральный, недостойный путь решения коммерческих проблем. Ха­рактерно, что руководство Ост-Индской компании запретило распространение опиума в Британской Индии, а вывоз его в Китай стремилось преподнести как частное дело коммерсантов, торговавших с этой страной. Резкой критике опиеторговля не­однократно подвергалась и представителями оппозиции в бри­танском парламенте. В самом Китае ввоз опиума неоднократно запрещался, в частности императорскими указами 1796 и 1800 гг.
Однако огромные прибыли, которые получали английские купцы, Ост-Индская компания и Британия в целом, заставляли продолжать торговлю наркотиком. Если в середине XVIII в. в Ки­тай в течение года ввозилось в среднем 400 ящиков опиума, то к 40-м годам XIX в. их число уже составляло около 40 тыс. К этому времени прибыли от торговли опиумом перекрыли доходы от импорта шелка и чая. К 1836 г. доходы британцев от опиеторгов-ли составили 18 млн лянов серебра, что превышало полученный доход в результате операций с чаем и шелком. Прибыли самой Ост-Индской компании от экспорта опиума превышали одну де­сятую всех доходов компании.
В деле опиеторговли были затронуты слишком могуществен­ные коммерческие, а как следствие — политические интересы, чтобы ее добровольное прекращение со стороны англичан под