Юрий Миролюбов - Преистория Славяно - Русов

Известно свидетельство ритора Приска о посольстве во главе с Максимином, которого послал император Феодосий к Аттиле, находившемуся в Венгрии (см. Прискус Паниатес, I, кап. 8, Мюллер, Фраг. Ист. Гр., IV, 69). Ехало посольство через Сердику (теперь София), Ниссу (Ниш) к Винимацию и далее за Дунаем через три больших реки: Дрикон (Темеш), Тигу (Бега? Марош?), Тифизу (Тису) до современной Средневенгерской степи, где в районе нынешнего Пешта находилась укрепленная ставка Аттилы. Жители по пути угощали их пшеничным хлебом и напитком под названием «медос». Приск называет их Скифами, т. е. так же, как в то время звали Готов.

Однако то были не Готы. Это видно из того, что Приск их сам отличает от Готов или Гуннов, говоря, что этот народ легко научается чужим языкам, например, может говорить на языке готском, латинском или гуннском. Так как напиток «медос» есть славянский мед , то, очевидно, и народ, живший с Гуннами, был Славянами…"

Тут Л. Нидерле пускается в сомнительные филологические рассуждения, вовсе ненужные, ибо мед пили только Славяне, а не Готы или Гунны.

Приск сообщает, что ввиду смерти Аттилы люди справляли " страву ", т. е. погребальное пиршество, известное только у Славян. Здесь Л. Нидерле, несмотря на очевидность принадлежности этого слова Славянам, доказывает, что его "нельзя производить от готского «страуян» или греческого «стронноне», ибо оно обозначает "какой-то погребальный акт".

Это объяснение неудачно. «Страва» есть погребальная пирушка. «Страву» ставят Роду-Рожаницу, Домовому и т. д., из чего ясно, что оно носит религиозный отпечаток. Наконец, «страва» по-славянски и сейчас обозначает «еду». У Поляков и Чехов поминальная «страва» устраивалась еще в XIV и XV веках, а на Украине устраивается и сегодня, причем на Украине умершему ставят тарелку и его места не занимают во время поминального угощения. Люди верят, что усопший невидимо присутствует тут же. «Страву» на Фоминой неделе ставят на могилке, на кладбище, где и пируют все в обществе умершего. Иными словами, Славяне верили, что умерший живет на том свете , как мы на этом живем, и, может, оттуда невидимо приходит к нам и с нами пребывает.

Наконец, Л. Нидерле приходит к заключению, что слова «страва» и «мед» служат достаточным доказательством, что на среднем Дунае и Тисе во времена Аттилы (первая половина V века) обитали Славяне, подчиненные Гуннам. По Иордану (около 551 года), Славяне в первой половине VI-го века обитали по нижней Саве и далее вниз по Дунаю, начиная от Савы и до самого устья. В 448 году Приск это подтверждает.

Таким образом, мы находим Славян на Дунае уже в IV-ом веке. Известно также, что в Венгрии в эти времена были две группы Сарматов. Сарматы-Языги (иранского происхождения) пришли уже в 20–50 годах нашей эры и здесь поселились. Все время они непрерывно воевали с Римлянами. В 334 году у Евсевия сказано, что у них вспыхнула большая внутренняя война, причем Сарматы-Серви (Сербы?) восстали и, победив, прогнали (Дулы и Ойкеты Евсевия) других Сарматов, бывших раньше господами (см. стр. 53 “Слав. древн." и там же все цитации). Часть побежденных была принята Констанстином на римские земли, другая часть бежала в Дакию. В долине остались, в общем, только Сарматы-Серви. Источники конца IV и V веков говорят об этом. Затем название «Сарматы» исчезнет, а появляется новое — Славяне.

События 334 года, в общем, говорят, что в этой стране жили земледельцы, а над ними властвовали Сарматы-кочевники. Земледельцы (Сарматы-Серви) восстали и победили кочевников. Позже они на той же земле оказались под властью Гуннов, а через несколько десятилетий название их — Венедо-Сарматы — написано на Пейтингеровой карте, в Венгерской долине, за Дунаем. Эта карта отнесена к концу 3-го века, что видно из перечисления таких народов, как Буры и Лугии (Лужане?) в средней Венгрии, Гепиды (Пиды) в Дакии, после — Маркоманы, Квады, Ютунги и Вандалы. Кочевники-Сарматы указаны еще в Венгрии, за Дунаем, однако у Дуная нет ни Ругиев, ни Гуннов, ни Лангобардов. В те же времена были Венеды и в Бессарабии, [116]у устья Дуная.

Приписка об этом сделана в V веке, но может быть, и раньше. Если бы автор таковой сделал запись о Славянах именно в это время, он бы сделал это под обыкновенным в те времена именем "Склавени".

Итак, обе записи Пейтингеровой карты свидетельствуют о движении Славян к Дунаю в конце III-го века, а сведения о внутренней войне доказывают присутствие Славян в IV-ом веке. Сообщение же о «страве» по Аттиле доказывает их присутствие в V-ом веке.

Название Сарматов остается до VI-го века, когда все стало славянским. Во всяком случае, можно считать установленным, что Славяне были на Дунае в III-ем веке. Что касается II-го и I-го веков, то "тут таких доказательств нет", — говорит Л. Нидерле (см. стр. 55 и 54 “Слав. древн."). К числу «недостоверных» сведений он относит и сведения летописца! (Грушевского [117]же, известного "исправителя истории", он цитирует!) Но все же говорит: "Впрочем, Леон, опираясь, очевидно, на реальную традицию, отмечает в «Тактике», что Римляне воевали со Славянами еще в Задунавье до того, как эти последние перешли (нижний) Дунай. Это может относиться только к Дакии , когда Дакия была покорена Римом или хотя бы была подвластна ему (106–275 гг.)

Л. Нидерле говорит: "Хотя ни одно из этих известий не дает определенного доказательства пребывания Славян на Дунае во II и I веках, но (они) все-таки увеличивают возможность такого предположения." Дальше он говорит о топонимии, которую считает фрако-дакийской, "в которую со временем влились сарматские и тюрко-татарские элементы". Все же в этой номенклатуре имеются единичные славянские имена. Однако, он не говорит, что Гето-Дакия сама была славянским государством. Он лишь приводит названия: «Плесо» из Равенского Анонима (VII век). Затем у нижней Савы, уже во II–IV веках, засвидетельствовано название реки «Вука» ("Волчья река"). Другая река, еще более славянская по названию, — «Врбас». Это современный приток Дуная.

Для Л. Нидерле [их] "славянское происхождение еще " не установлено "(!)

В другом месте Немец Первольф согласен со славянским характером названий, но… Нидерле не согласен! Первольф считает транскрипцией славянских слов «Меги-барами», то есть "между болотами" (сравни серб. "Мегирев"). Но Л. Нидерле пишет: " Я не считаю достаточным доказательством пребывания на Дунае "! Именно так: " я не считаю "! Но мы можем скромно думать, что Первольф прав.

Название «Черной» реки, впадающей в Дунай (известна со II-го века) около Ршавы (вотивные надписи II-го века) имеются в Мехадии и у Апула-Альба Юлия, а также на трех кирпичах, найденных в Сербии и Болгарии (Диерна), потом у Птоломея ("полис Диерна" на Дунае под Виминацем), у Альпиана в начале III-го века, на Пейтингеровой карте и т. д.