Мирослав Морозов - Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

Вечером бои закипели и над портом. Одиночный истреби­тель «чайка» (фамилию пилота установить не удалось) сбил над портом «хейнкель» из состава II/KG26, который, по немец­ким данным, считается пропавшим без вести вместе с пятью членами экипажа. Затем контратаковали «мессершмитты» из группы III/JG77 во главе с командиром эскадры капитаном Голлобом. В сумме за день они доложили о десяти воздушных победах, не слишком сильно завысив достигнутый результат. Помимо четырех штурмовиков в этот день 3-я авиагруппа ли­шилась «яка» и «лага» сбитыми, четырех «яков» и одного «ла­га» подбитыми. Сбитым Як-1 управлял известный ас Констан­тин Алексеев. Ему и пилоту ЛаГГ-3 Исмакову пришлось поки­нуть машину, выпрыгнув с парашютом, и хотя приземление прошло успешно, оба авиатора получили сильные ожоги, ис­ключавшие их дальнейшее участие в боях за Севастополь. К сча­стью, в этот же день из Анапы на Херсонесский маяк переле­тели десять Як-1 (1-я эскадрилья 62-го иап ВВС ВМФ) и три Ил-2, что позволило в значительной мере покрыть понесен­ные в течение дня потери. Советские истребители действова­ли весьма неудачно и, согласно докладам, смогли повредить лишь три Bf-109, что немцы отрицают. Реального успеха до­бился техник-оружейник 6-го гиап Фильченко, которой смог из сделанной им самим самодельной установки пулеметов ШКАС сбить истребитель-бомбардировщик, пытавшийся атаковать аэродром Херсонесский маяк. Лейтенант Вольфганг Верха­ген (Wehrhagen) из эскадрильи 4/JG77 попал в плен, но, если верить немецким данным, был освобожден при взятии города.

Анализ итогов 7 июня привел к серьезному изменению в тактике самолетов 3-й авиагруппы. После окончания полетов все командиры частей и эскадрилий собрались на совеща­ние, которое проводил лично командующий ВВС ЧФ генерал-майор В. В. Ермаченков. Кратко обрисовав наземную обста­новку и итоги воздушных боев, он, судя по мемуарам К. Д. Де­нисова, заявил:

« — Учитывая, что у нас всего 98 самолетов, следует пере­смотреть тактику их использования. Многоразовые действия малыми группами сейчас не эффективны. Будем наносить по вражеским войскам и технике два-три удара в день, но макси­мально возможным составом. Такие удары штурмовиков и бомбардировщиков легче обеспечить и истребительным при­крытием.

Прикрытие ударных групп, как он потом разъяснил, лучше осуществлять двумя группами истребителей. Первая, вклю­чающая около трети общего числа истребителей, должна осуществлять непосредственное прикрытие; а остальные две трети — представлять собою основные силы для борьбы с истребителями противника…

— Борьбу с вражескими бомбардировщиками, — сказал в заключение генерал Ермаченков, — будем вести также в пределах возможного крупными группами истребителей, эшелонируя их по высотам. Но поскольку их же придется вы­делять на сопровождение, прикрытие различных объектов от вражеских налетов, да и на что угодно, в случае возникнове­ния непредвиденных обстоятельств, то для борьбы с враже­скими бомбардировщиками будем поднимать их не более од­ного-двух раз в сутки».

И в самом деле, с этого момента в ПВО города и порта ис­требительная авиация принимала все меньшее и меньшее участие. Был ряд случаев, когда одновременно на перехват крупных групп вражеских бомбардировщиков взлетало по 12—15 машин, но все их можно пересчитать по пальцам. Бо­лее справедливой выглядит оценка действий, изложенная в отчете 3-й ОАГ:

«В последующем вылеты на прикрытие главной базы и войск перед передним краем становились все реже и реже, так как наличный боевой состав истребителей обеспечивал только сопровождение штурмовиков. После того как была ос­тавлена нашими войсками Северная сторона и вход кораблей в бухту был затруднен (прекращен), необходимость прикры­тия главной базы отпала».

Характер боев 8 июня оставался практически таким же. Немецкие наземные войска продолжали прогрызать совет­скую оборону в северном секторе, параллельно отражая контратаки сил СОРа. Увы, командование оборонительного района не совсем верно оценивало соотношение сил и средств, преувеличивало потери противника и считало, что сможет удержать передний край, не уступив врагу ни пяди земли. На практике это приводило к напрасным потерям и преждевременному истощению сил обороняющихся. В тече­ние дня Приморская армия потеряла 365 человек убитыми и 1074 ранеными, но не смогла ликвидировать вражеского вклинения на стыке III и IV оборонительных секторов.

Большую роль в обеспечении действий частей 11–й армии по-прежнему играла авиация, которая в этот день действова­ла как никогда массированно. Так, например, береговую бата­рею № 14 атаковали 50 бомбардировщиков, сбросивших око­ло 300 бомб. По немецким данным, принимавшая в этом уча­стие группа III/LG1 сбрасывала на батарею бомбы SC-500 и даже SC-1000. 80-ю зенитную батарею, прикрывавшую 30-ю береговую батарею (форт «Максим Горький I»), бомбили в те­чение дня 92 Ju-87. Все ее орудия были уничтожены, а в строю остались только командир батареи лейтенант Пьянзин и 18 бойцов. Все они влились в состав 365-й батареи, речь о которой еще впереди.

Положение с зенитной артиллерией становилось тяже­лым. Многократные удары по зенитным батареям начинали давать о себе знать. 9 июня вице-адмирал Октябрьский от­правил телеграмму:

«Буденному, Исакову, Кузнецову и Елисееву.

Прошу срочно прислать ЗА (зенитную артиллерию. — М. М.). уничтожаемые батареи ЗА не восполняются, нечем прикры­вать батареи Береговой обороны. Противник последние два дня в основном бомбит БС (батареи стационарные. — М.М.) и ЗА. Стоять в Севастопольской бухте кораблям нельзя, не­чем прикрывать. Пришлите полк Як-1 и зенитную артиллерию».

Ответным огнем зенитчиков 8-го был сбит как минимум один «хейнкель» группы II/KG26. Другой самолет этой же группы был сбит над базой советскими истребителями, кото­рые доложили в эти сутки об уничтожении одного Не-111, Ju-87, трех Ju-88 и четырех Bf-109 (интересно отметить, что назем­ные посты ВНОС подтвердили только сбитие одного Ju-87, одного Ju-88, одного Не-111 и трех Bf-109). Немцы же при­знали только потерю двух «хейнкелей», причем экипаж одного из них полностью пропал без вести, а другого был спасен ле­тающей лодкой.

О боях в воздухе в тот тяжелый для севастопольцев день интересно вспоминал в своих мемуарах К. Д. Денисов:

«Одновременно в воздух поднялись две группы самоле­тов. Наша из двенадцати Як-1 имела задачей борьбу с бом­бардировщиками противника над Севастополем, а другая — пять Ил-2 и шесть ЛаГГ-3 — должна была нанести удар по скоплению вражеских войск в Альминской долине (всего 8 июня Ил-2 сделали 21 самолето-вылет под прикрытием 47 ис­требителей. — М. М.).

Зайдя с моря на малой высоте, «илы» выполнили внезапную атаку и стали отходить. Группа прикрытия, возглавляемая ко­мандиром 3-й эскадрильи 9-го авиаполка капитаном Д. Е. Ниха­миным, ввязалась в бой с «мессерами». Мы, находясь немного в стороне и выше, были готовы помочь, но тут обстановка ус­ложнилась и у нас: 27 Ю-88 рвались к Главной базе, а вокруг них, словно шмели, сновали пары и четверки Me-109. Одного «худого» сразил Авдеев, а на нашу с Головковым долю пришел­ся Ю-88. Характерно, что, когда был сбит вражеский истреби­тель, а мы атаковали бомбардировщик, остальные «мессеры» не рванулись на помощь своему оторвавшемуся от группы бомбардировщику, а крутились на стороне солнца, выжидая момента для внезапной атаки. Такая тактика действий немец­ких летчиков была стандартной.