Мирослав Морозов - Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

Было бы неправильно считать, что находившаяся на Кавказе советская авиация бездействовала совершенно. Каждую ночь ее самолеты вылетали на бомбометание по аэродромам про­тивника, а с 16-го числа и для удара по войскам перед перед­ним краем. С этой целью ВВС ЧФ за период третьего штурма произвели 262 самолето-вылета (42 на ДБ-3, 182 на СБ, 23 на МБР, 11 ГСТ, 4 на МТБ) и сбросили 236 тонн бомб. Некоторые экипажи ДБ-3 и СБ, ранее имевшие практику посадки на Хер­сонесском аэродроме, после первого удара садились там, подвешивали бомбы и снова вылетали на задание. Таких по­садок за ночь могло быть две-три, в то время как отдельные экипажи бомбардировщиков 3-й ОАГ успевали совершить за ночь до пяти вылетов.

Особенного внимания заслуживают действия МБР-ов 119-го мрап. С 7 июня две эскадрильи 119-го мрап перебазировались на находившееся на Таманском полуострове Чикское водохра­нилище. Расстояние оттуда до Севастополя составляло около 450 километров, полетное время такого задания — 6,5 часа, что занимало практически все летнее темное время. Бомбо­вая нагрузка самолетов ограничивалась 200 кг бомб. С 7 по 22 июня самолеты полка произвели по различным объектам в Крыму 150 самолето-вылетов, затратив на это 785 летных часов.

Кроме того, еще 25 вылетов было совершено для ударов по аэродромам и 102, большей частью дневных, — по портам южного берега Крыма, где базировались блокадные силы противника — катера и сверхмалые подводные лодки. Дейст­вия морских летчиков усиливала 5-я воздушная армия (в пер­вую очередь приданная ей 113-я дивизия АДД), совершившая в течение июня 632 самолето-вылета на объекты в Крыму. Тем не менее немцы практически не понесли потерь при ударах по аэродромам, хотя 19 июня в Ялте повреждения в результате воздушного налета получили две итальянские подлодки и торпедный катер. Увы, заметно облегчить положение оборо­няющихся таким способом не удалось.

Примерно то же можно сказать о ночных полетах У-26 и УТ-16 23-го шап Севастопольской авиагруппы. С 25 мая по 1 июля они совершили 1061 самолето-вылет, или ровно треть от того, что произвели пилоты 3-й ОАГ. До 22 июня на позиции противника было сброшено около 45 тонн осколочных и зажи­гательных бомб, 231 PC и 623 ампулы КС. Немцы сбрасывали в 20 раз больше в течение одного дня. В их материалах прак­тически отсутствуют упоминания о работе ночных штурмови­ков и бомбардировщиков. Только Манштейн в мемуарах при­знался: «Через несколько дней небольшая оперативная группа штаба армии выехала на Севастопольский фронт и располо­жилась на КП в татарском селении Юхары-Каралез. Оно было живописно расположено в глубоком горном ущелье. Тем не менее Советы, видимо, все же установили, что здесь распо­ложился штаб со своей рацией (информации о месте нахож­дения штаба 11-й армии СОРа не имел. — М. М.). Каждый ве­чер появлялся их дежурный летчик со своей старой «швейной машиной», чтобы сбросить несколько бомб — к счастью, без всякого успеха». Судя по дневниковым записям Рихтгофена, перед ним несколько раз возникал вопрос об организации пе­рехвата советских ночных бомбардировщиков, но каждый раз в связи с низкой эффективностью их действий ничего не предпринималось.

17 июня вошло в историю героической обороны Севасто­поля как день окружения противником 30-й батареи и вклине­ния в позиции I сектора в районе совхоза «Благодать». Осо­бенно ожесточенные бои развернулись в районе батареи, по­скольку именно на этот участок Манштейн бросил свежую 46-ю пехотную дивизию, прибывшую из района Керчи. Батарея расстреляла все свои снаряды, и примерно в это же время при очередном налете Ju-87 M/StG77 [уточнить номер части — Прим. lenok555 ] обер-лейтенант May (Maud) добился попадания тяжелой авиабомбой в одну из двух бронированных башен, после чего она якобы прекратила огонь. Другая башня была выведена из строя еще раньше в результате попадания снаряда, выпущенного 600-мм морти­рами ОТорП и ООдинП [уточнить номер — Прим. lenok555 ]. Ранее башни четыре раза выводились из строя огнем противника, причем каждый раз сроком не больше чем на сутки. Даже если предположить, что башня прекратила огонь не из-за израсходования снарядов, а из-за попадания бомбы, сброшенной May, то никто не может дать ответа на другой вопрос: было ли это повреждение фаталь­ным или устранить его помешала вражеская пехота, овладев­шая на следующий день надземными сооружениями? В трех­этажном подземелье, несмотря на непрекращающийся штурм немецких саперов и применение отравляющих веществ, гар­низон батареи дрался до 24 июня.

В течение дня дважды советские штурмовики небольшими группами (три и шесть Ил-2) пытались вмешаться в ход на­земного сражения. Им удалось избежать перехвата, но не по­терь. Сразу после взлета упал в море Ил-2 ст. лейтенанта По­кидова. Причина происшествия так и осталась невыясненной, но наиболее логично предположить, что самолет был повреж­ден в момент взлета непрекращающимся артобстрелом. Дру­гая катастрофа произошла при возвращении. При посадке Як-1 45-го иап старшина Чайка на большой скорости врезал­ся в капонир, где стоял «як» командира 3-й ОАГ. Оба самолета сгорели. Осмотр тела летчика показал, что он был дважды ра­нен, по-видимому, огнем с земли во время прикрытия штур­мовиков. Третий «як», который садился следом, пытаясь из­бежать столкновения с аварийными машинами, зацепился крылом за капонир и был полностью разбит. Его пилот отде­лался ранениями.

Десятка «яков» 6-го гвардейского и 45-го полка попыта­лась продолжить борьбу за господство в воздухе, используя прием, испытанный накануне. Над линией фронта они атако­вали Hs-126 (по докладу, сбит), но на выручку корректиров­щику немедленно пришли «мессершмитты» из III/JG77. Те, по докладам, сбили четыре советские машины, которые на прак­тике обернулись единственным Як-1 6-го гиап. Летчик Епо­шин погиб. Таким образом, в течение дня советская сторона лишилась четырех истребителей и штурмовика. На смену им с Кавказа прилетели только три Ил-2.

На следующий день исправных истребителей хватило только на то, чтобы сопроводить штурмовики. В первом же вылете группа, состоявшая из семи Ил-2, двух И-16, двух И-153 в сопровождении 11 «яков», еще не долетев до цели, вступила в бой с 20 «мессершмиттами» III/JG77, которые вел в бой сам командир эскадры капитан Голлоб. Немцы записали на свой счет шесть сбитых самолетов, причем два сам Голлоб (104 и 105-я победы). Реально советская сторона потеряла Ил-2 лейтенанта Мишина (подбит и сел на своей территории, но потерян при отходе), «яки» летчиков Надирова, Гунатешвилко и Труфанова. Труфанов отделался ранениями, а остальные пилоты истребителей погибли. Кроме того, был подбит один И-153. Немцам этот успех ничего не стоил. Другой трагиче­ской потерей дня для 3-й ОАГ стала гибель командира эскад­рильи СБ майора Тишулина. При рулежке по аэродрому его бомбардировщик врезался в капонир, загорелся и взорвался (в капонире сгорел И-15бис). По-видимому, причиной катаст­рофы стал осколок, повредивший шасси. Воюя в составе Се­вастопольской авиагруппы с марта 1942 г., майор Тишулин ус­пел совершить более сотни боевых вылетов, нанеся врагу не­малый урон.