Мирослав Морозов - Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

Примерно в 4 часа утра, когда остатки конвоя возвраща­лись в Новороссийск, последовали налеты авиации против­ника. Зная, что в составе каравана на момент выхода имелся крупный транспорт, немецкое командование с рассвета бро­сило на конвой 37 «юнкерсов» KG76, 14 из III/LG1, 27 из StG77 и семь «хейнкелей» из II/KG26. Бывшему эскорту транспор­та — тральщику «Т-408» («Якорь») и пяти сторожевым кате­рам — лишь чудом удалось избежать уничтожения. Налеты продолжались в общей сложности 3,5 часа. Подавляющее большинство их было направлено против «Т-408», который немецкие летчики приняли за эсминец. Благодаря успешному маневрированию и интенсивному зенитному огню прямых по­паданий удалось избежать. При разрыве первой серии бомб вблизи носовой части корабля от сотрясений корпуса в носо­вой шкиперской кладовой произошел обрыв проводов, вы­звавший короткое замыкание и пожар. С огнем справились довольно быстро. От разрыва следующей серии бомб вышло из строя электрическое управление рулем, заклинив его в по­ложении «право на борт», по палубе разлилась кислота дымо­вой аппаратуры. В течение 12 минут, работая в противогазах, экипаж сумел восстановить ручное управление рулем. Из-за затопления топливных цистерн левого борта возник крен в 8 — 13 на левый борт. При третьей атаке командир тральщика застопорил машины и дал полный назад. В этот момент отка­зал левый двигатель, так как в топливо через разошедшиеся швы цистерн попала вода. При разрыве бомб в районе носо­вого машинного отделения тральщик подбросило и ударило о воду, затем еще раз, но с меньшей силой. Корпус испытал сильнейшую вибрацию, а у экипажа сложилось впечатление, что корабль вот-вот развалится на части.

Для выравнивания крена механик корабля приказал отка­чать соляр из цистерны левого борта и затопить креновые от­секи правого борта, перенеся туда же часть твердых грузов. Этими мероприятиями удалось уменьшить крен до 3. Затап­ливаемые отсеки непрерывно осушались, тем не менее к 07.23 вода заполнила коридор валов. Из-за обводнения сма­зочного масла перегревались главные двигатели и их под­шипники. В 07.28 вновь последовал налет бомбардировщи­ков, и «Якорь» получил дополнительные повреждения: упал за борт подъемный кран, затопило ахтерпик и повредило радио­станцию. Крен на левый борт достиг 12, корабль принял 150 тонн воды. Несмотря на тяжелое положение, тральщику при­шлось взять на буксир два поврежденных катера. Совмест­ным огнем они отразили последний удар. Считалось, что в хо­де многочасового боя СКА-045 сбил один и повредил еще один Ju-88, что немцы категорически отрицают. К счастью, в этот момент налеты прекратились, и постепенно экипажу тральщика удалось локализовать все повреждения. Только на следующий день отряд достиг Туапсе. Ремонт «Т-408» про­должался до конца октября.

19 июня войска Манштейна продолжали развивать успех на Северной стороне. Штурмовые орудия прорвались к бере­гу Северной бухты в районе бухты Голландия и теперь могли вести огонь по городу прямой наводкой. Безусловно, у них на­шлись более важные дела, но часть самолетов VIII авиакорпу­са подвергла город новой бомбардировке, впервые исполь­зовав новейшие 250-кг зажигательные бомбы Flabo250. Рихт­гофен с восторгом писал в своем дневнике, что целый город превратился в море огня, а облако дыма над ним поднялось на высоту 1500 м и вытянулось на расстояние 150 км на вос­ток, достигнув Феодосии! Наносились удары и по аэродрому Херсонесский маяк, где в течение дня бомбами и снарядами были уничтожены один Як-1 и один И-153, повреждены «чай­ка», «ишачок» и У-26, погибли два летчика. Один из взлетав­ших И-16 получил прямое попадание снаряда и взорвался, летчик Бабиец погиб.

В этот же день решилась судьба и некогда грозной защит­ницы Херсонесского аэродрома — плавучей батареи «Не тронь меня». Вот как в своей книге «Эскадра KG51 «Эдельвейс» описывал ее потопление немецкий историк Вольфганг Дирих (Dierich W. Kampfgeschwader51 «Edelweiss». Stuttgart, 1973):

«Стоит упомянуть об одном из успехов группы I/KG51, за которым наблюдали с высот вокруг Северной бухты Севасто­поля тысячи солдат 11-й армии. В течение недели плавучая зенитная батарея, стоявшая на якоре в Северной бухте около большого маяка на мысе Херсонес и имевшая 164 орудия (!!!; батарея была вооружена четырьмя 76-мм и тремя 37-мм ору­диями. — М. М.), вела огонь разрушительной силы. Она пре­пятствовала немецким наземным, морским и воздушным силам вести эффективные атаки опорных пунктов крепости. Незави­симо от того, откуда вылетали немецкие бомбардировщики, из Тирасполя, Китая (в 9 км севернее Сарабуза, ныне Пролет­ная. — М. М.), Сарабуза, эта плавучая батарея являлась для экипажей настоящей занозой, причем очень неприятной.

25 июня (автор ошибается — батарея была потоплена 19 июня. — М. М.), когда подразделения уже совершили по три атаки на батарею, командир 2-го отряда капитан Фурхоп ре­шил предпринять еще одну силами всего двух «юнкерсов». Вместе с ним должен был вылететь обер-лейтенант Э. Хин­рихс. Замысел состоял в том, что подчиненный отвлечет вни­мание и подавит зенитный огонь, а командир беспрепятст­венно разрушит саму батарею.

Солнце уже садилось, когда самолеты вылетели из Сарабу­за. Скоро они достигли старого дворца Бахчисарая, готовясь по­грузиться в ад Севастополя. Для того чтобы использовать пре­имущество преобладавшего тогда западного ветра, Хинрихс, летевший первым, проигнорировал старое тактическое пра­вило атаковать со стороны солнца и на малой высоте появился над Северной бухтой с востока. В вечернем свете он увидел плавучую батарею прямо под собой. Русские зенитчики нача­ли стрелять по второму самолету, и Фурхоп набрал высоту.

Тем временем Хинрихс перешел в пикирование. Экипаж так сконцентрировался на цели, что даже не замечал трасс снарядов и пуль, летящих на них. С первого же захода он бом­бой SC-250 попал в зенитную батарею, которая пошла ко дну, а взорвавшиеся боеприпасы покончили с ней раз и навсегда. Капитан Фурхоп, уже начавший пикировать, прервал атаку, как только увидел, что бомбы ведущего самолета сделали дело.

Командир 8-го авиакорпуса генерал-полковник фон Рихт­гофен пролетал поблизости на своем самолете R156 «Шторьх» и все видел своими глазами. Приземлившись, он сразу же по­звонил в штаб эскадры и запросил фамилию пилота, чтобы представить его к награждению Рыцарским крестом… По об­щему признанию, уничтожение русской зенитной батареи сыграло решающую роль во взятии Севастополя».

Хотелось бы надеяться, что читатель сам определит цену пафоса немецкого автора. Ограничимся лишь двумя коммен­тариями. Во-первых, как и у всей зенитной артиллерии СОРа, у плавбатареи на тот момент практически закончились снаря­ды. Во-вторых, наличие или отсутствие «Не тронь меня» не могло, конечно же, играть решающей роли в обороне Сева­стополя — с обеих сторон в третьем штурме друг против друга сражались десятки тысяч людей, сотни орудий и минометов.