Александр Островский - Солженицын – прощание с мифом

Когда Александр Исаевич вернулся на свою батарею, Н.Д.Виткевич оказался на другом участке фронта (45). «Весной 1944 г., – вспоминал Николай Дмитриевич, – немцы прорвали фронт под Ковелем, и стрелковую дивизию, где я служил, перебросили туда, мы вновь расстались с Солженицыным, возобновив переписку» (46). Первое известное нам письмо датировано 30 мая 1944 г. (47).

Именно в майские дни 1944 г. на батарее А.И.Солженицына появилась Н.А.Решетовская. К ее приезду Александр Исаевич получил очередное воинское звание, стал капитаном. Приказ о присвоении ему этого звания был подписан 7 мая 1944 г. (48).

На батарее мужа Наталья Алексеевна пробыла около месяца, после чего отправилась в обратный путь (49). «Я была еще в пути, – вспоминала Н.А.Решетовская, – когда началось грозное наступление в Белоруссии» (50). Речь идет о знаменитой операции «Багратион», начавшейся 24 июня 1944 г. (51). В успешном развитии этой операции был и вклад батареи звуковой разведки, возглавляемой А.И.Солженицыным. 6 июля 1944 г. командир Разведывательного артиллерийского дивизиона 63 армии майор Е.Ф.Пшеченко представил его к ордену Красной Звезды, 8 июля А.И.Солженицын был удостоен новой награды (52).

14 января 1945 года, продолжая наступленияе, войска 2-го Белорусского фронта прорвали оборону противника на протяжении более чем ста километров, через две недели вышли западнее Кёнигсберга к Балтийскому морю и замкнули окружение крупной немецкой группировки (53).

Так А.И.Солженицын оказался на территории Восточной Пруссии. Свои впечатления об этом он попытался передать в автобиографической поэме «Дороженька» (глава «Прусские ночи») (54). В ней показывается, как советские войска шли по Пруссии, оставляя за собою разоренные дома, оскорбленных и изнасилованных женщин, трупы ни в чем неповинных мирных людей (55).

Я далек от того, чтобы идеализировать Красную армию, и сам слышал от бывших фронтовиков о многих безобразиях, творимых нашими солдатами на оккупированной территории. Но в этих бесчинствах участвовали далеко не все. К какой же части советского воинства принадлежал главный герой поэмы, прототипом которого была ее автор? Оказывается, и он не удержался от грабежа (56), и он, пользуясь положением победителя, прельстился возможностью удовлетворить свою похоть (57) и он оказался причастен к убийству ни в чем неповинного человека (58).

«Ничто так не способствует пробуждению в нас всепонимания, как теребящие размышления над собственными преступлениями , промахами и ошибками. – пишет А.И.Солженицын, – После трудных неоднолетних кругов таких размышлений говорят ли мне о бессердечии наших высших чиновников, о жестокости наших палачей – я вспоминаю себя в капитанских погонах и поход батареи по Восточной Пруссии, объятой огнем, и говорю: «А разве мы – были лучше?…» (59).

На это Александру Исаевичу можно сказать: «Вы лучше не были, но не все были такими, как Вы».

Оказавшиеся в западне, немецкие воинские части пытались вырваться из нее, в результате чего 26 – 27 января 1944 г. батарея А.И.Солженицына сама оказалась в окружении. Из него она вышла без потерь (60), за что командир батареи был представлен к новому ордену (61).

Однако получить его Александр Исаевич не успел.

Вскоре он был арестован.

Об этом эпизоде в жизни А.И.Солженицына мы узнали в 1962 г, когда в печати появилась первая биографическая справка о нем, в которой говорилось, что его арестовали «по необоснованному политическому обвинению» (1). Прошло два месяца, и 25 января 1963 г. на страницах еженедельника «Литературная Россия» журналист Виктор Буханов опубликовал интервью с А.И.Солженицыным, в котором последний, говоря о своем аресте, уточнил, что был жертвой «злого навета», т.е. клеветы(2).

В марте 1967 г. Александр Исаевич дал новое интервью, на этот раз словацкому журналисту Павлу Личко. В нем он заявил, что причиной ареста явилась его переписка военных лет с другом детства: «Я был арестован из-за своих наивных детских идей. Я знал, что в письмах с фронта запрещено писать о военных делах, но я думал, что можно было реагировать на другие события. В течение длительного времени я посылал другу письма, ясно критикующие Сталина» (3).

Вот вам и навет. Вот и клевета.

В 1970 г. А.И.Солженицын стал лауреатом Нобелевской премии. В 1971 г. на страницах «Ежегодника Нобелевского фонда» появилась его автобиография, в которой говорилось: «Арестован я был на основании цензурных извлечений из моей переписки со школьным другом в 1944 – 1945 гг., главным образом за непочтительные высказывания о Сталине… Дополнительным материалом “обвинения” послужили найденные у меня в полевой сумке наброски рассказов и рассуждений » (4).

Прошло еще несколько лет, и 2 февраля 1974 г. А.И.Солженицын выступил с «Заявлением прессе», в котором полемизируя с Н.Д. Виткевичем, заявил: «Отлично знает он, что от моих показаний не пострадал никто, а наше с ним дело было решено независимо от следствия и еще до ареста: обвинения взяты из нашей подцензурной переписки (она фотографировалась целый год ) с бранью по адресу Сталина, и потом – из “ Резолюции №1 ”, изъятой из наших полевых сумок, составленной нами совместно на фронте и осуждавшей наш государственный строй » (5).

Таким образом, за двенадцать лет из-под пера Александра Исаевича вышли три совершенно разные версии его первого ареста. Факт уже сам по себе примечательный, особенно для человека призывающего жить не по лжи.

Но дело не в том, чтобы в очередной раз уличить А.И.Солженицына в неправде. Этот арест во многом предопределил всю его будущую жизнь. Поэтому для правильного ее понимания необходимо знать, что же произошло с ним в 1945 г. на самом деле?

Архивные материалы, связанные с этим эпизодом, до сих пор остаются для исследователей недоступны. Только два человека получили возможность познакомиться с ними и частично предать их огласке: бывший заместитель главного военного прокурора СССР генерал-лейтенант юстиции в отставке Борис Алексеевич Викторов (6) и журналист Кирилл Анатольевич Столяров (7). Именно они опубликовали постановление, на основании которого был произведен арест А.И.Солженицына.

Вот текст этого документа, обнародованный К.А.Столяровым, по его утверждению, «без существенных сокращений»:

«Гор. Москва, 30 января 1945 года.

Я, ст. оперуполномоченный 4 отдела 2 управления НКГБ СССР*, капитан Госбезопасности ЛИБИН, рассмотрев поступившие в НКГБ СССР материалы о преступной деятельности СОЛЖЕНИЦЫНА Александра Исаевича, 1918 года рождения, урож. гор. Кисловодска, русского, беспартийного, с высшим педагогическим образованием, находящегося в настоящее время в Красной Армии в звании капитана,