Александр Островский - Солженицын – прощание с мифом

Современным миром правят деньги, и хозяином общества является капитал. Он несет ответственность за все беды и преступления, которые творятся сейчас на планете. Роль евреев в сфере капитала как у нас, так и заграницей велика. Но почему на основании этого нужно осуждать весь народ. Разве все евреи – капиталисты? И какая разница для нас, являются ли нашим хозяином американский, еврейский, немецкий, русский, французский или другой капитал, если мы сами – не хозяева своей страны?

Величайшая ложь, которая распространялась в мире на протяжении многих десятилетий, будто бы главное зло на планете – это социализм или коммунизм. Почти всю свою жизнь распространению этой лжи посвятил А.И.Солженицын. Между тем идея коммунизма – это благородная, но так и не осуществившася мечта, неосуществившаяся, как и мечта о демократии.

Можно ли осуждать идею демократии за то, что под ее знаменами на наших глазах собрались бесчестные, корыстные, циничные люди? Нет. Для чего же в таком случае на никогда не существовавший социализм возлагается ответственность за то, что от его имени, как сейчас от имени демократии, творились и еще творятся на земле безобразия?

Только для одного, чтобы скрыть реальные причины наших бед.

Именно такую роль – роль дымовой завесы играет и еврейский вопрос.

Люди, называющие себя патриотами, должны понимать: патриотично только то, что в интересах Родины. А разжигание национальных страстей в многонациональной стране – не может соответствовать ее интересам.

В конце 1980-х годов в Югославии уже была разыграна национальная карта. Последствием этого стали расчленение страны и кровопролитная война, раны которой не залечены до сих пор.

В 1990-1991 гг. – политические шулеры разыграли национальную карту в нашей стране. Поднимая знамя русского патриотизма, А.И.Солженицын принял в этой игре самое активное участие. Чем все это закончилось, хорошо известно – расчленением СССР.

Теперь кто-то пытается разыграть ту же карту внутри России. Неужели для того, чтобы добиться и ее «расчленения»? Ведь такие планы существуют: вспоминим доклад Б.Клинтона.

И снова на сцене появляется А.И.Солженицын.

А то, что его книга – это спланированная идеологическая акция, сомневаться не приходится. Сейчас, когда обычный тираж – несколько тысяч экземпляров, когда даже десятитысячной тираж представляется большим, «200 лет вместе» были изданы в количестве ста тысяч экземпляров (21).

Неужели и на этот раз нас сумеют провести?

Когда-то существовало правило, по которому подданные могли видеть своего правителя только в дни торжеств. А когда облаченный в дорогие одежды и окруженный свитой, он выходил к народу, его появление должно было лишь подчеркивать величие власти. При этом, каким бы правитель ни был, все делалось, чтобы карлик казался великаном, урод – красавцем, глупец – мудрецом. И писать о нем могли лишь придворные поэты. А кто дерзал делать это сам, должен был слагать только гимны, в противном случае он рисковал головой.

Одним из наших недавних духовных властителей, чей авторитет казался недосягаем, а сам его носитель – безгрешен, был А.И.Солженицын. И чем больше его преследовали, чем больше запрещали его книги, чем меньше мы о нем знали, тем более легендарной фигурой он нам казался. Какими только комплиментами его ни награждали: великий гуманист, гений, голос миллионов. Наследник великих традиций, первопроходец, праведник, пророк, рыцарь, самовидец, светоносец, совесть нации, титан, учитель свободы, и так далее, и так далее.

Известность рождает интерес, интерес – спрос, спрос – публикации. Так уже в 70-е годы появляются первые биографии писателя. Одной из них, едва ли не самой первой, стала книга Давида Бурга и Джорджа Фейфера (1). И сразу же А.И.Солженицын разразился гневом: «Считаю беззастенчивым и безнравственным – писал он , – составлять биографию писателя при его жизни, но без его согласия . Такие действия ничем не отличаются от сыска, полицейского или частного » (2).

Согласиться с Александром Исаевичем в данном вопросе – значит признать, что при жизни писателя могут публиковаться только панегирики. Ведь даже отьявленный подлец и циник не позволит, чтобы о нем писали плохое.

Между тем, как только человек напечатал свое первое произведение, он вынес на общественный суд не только свое творчество, но и себя как личность со всеми ее достоинствами и недостатками. А суд может быть объективным только тогда, когда ни от кого не зависит. Он должен руководствоваться лишь действующими законами, устанавливающими границы допустимого вторжения в личную жизнь человека, в его профессиональную и общественную деятельность, а также моральными нормами, зависящими от степени открытости общества.

Поэтому Д.Бурга и Д.Фейфера можно было бы упрекнуть не за то, что они взялись за перо без разрешения героя своей книги, а за то, что нарушили существующие юридические и моральные нормы, допустили сознательное искажение фактов из биографии писателя. Ничего существенного на этот счет А.И.Солженицын не назвал. Если же какие-то факты из его биографии, нашедшие отражение в этой книге, ему не понравились, то ответственность за них лежит не на том, кто их описал.

Почему же А.И.Солженицына так встревожила эта публикация? Видимо потому, что возникла угроза существованию мифа о нем.

Тогда в 1970-е годы рассказывали анекдот: наш далекий потомок открывает энциклопедию и читает: «Брежнев – мелкий политик, живший в эпоху Сахарова и Солженицына». С тех пор прошло всего лишь четверть века. За это время произведения писателя стали известны не только за границей, но и у нас, появились первые воспоминания о нем, а затем документальные публикациии, и произошло то, что, на мой взгляд, удачно выразил В.Н.Войнович. «Я, – пишет он о А.И.Солженицыне, – смотрел на него задравши голову и прижмуриваясь, чтобы не ослепнуть. Но вот он стал снижаться кругами и вопреки законам оптики становился не больше, а меньше» (3).

Следует отметить, что некоторые современники А.И.Солженицына сразу достаточно скромно оценивали его литературный талант. Так, в 1962 г. Н.Грибачев написал стихотворенение «Метеорит», в котором говорилось:

«Отнюдь не многотонной глыбой

Но на сто верст Раскинув хвост,

Он из глубин вселенских прибыл

Затмил на миг Сиянье звезд.

Ударил светом в телескопы,

Явил Стремительность и пыл.

И по газетам Всей Европы

Почтительно отмечен был.

Когда ж Без предисловий вычурных