Нина Молева - Московские загадки

Только теперь Машенькин «резон» позволяет ей согласиться на объявление их брака. Но необычным путем. В 1784 году Львов официально повторяет предложение родителям жены и на этот раз оказывается принятым с распростертыми объятиями.

Здание Правления петербургского почтамта.

Все просто. За прошедшие четыре года кадриль Великого князя Павла Петровича распалась. Сестра Сашенька навсегда перебралась в украинское поместье Капнистов. Сестра Катенька попала в тяжелое материальное положение. Граф Стейнбок взялся поставить на строительство Исаакиевского собора понравившийся производителю работ инженеру Бетанкуру пудожский камень, вложил в поставки свое состояние, но камень не понравился автору проекта собора Монферрану. Немалые трудности переживают сами Дьяковы, а главное – Машеньке 28 лет, и родители теряют надежду на устройство ее будущего. Дьяковы дают согласие на брак с заваленным множеством выгодных заказов Львовым. И даже на непонятное желание молодых венчаться в Риге у Стейнбоков.

Впрочем, в день свадьбы все разъясняется. В узком семейном кругу, вдалеке от любопытных ушей и глаз, молодые заявляют о своем давно состоявшемся браке. Мария Алексеевна наконец-то входит полновластной хозяйкой в их с «Львовинькой» почтамтский дом, ничего не меняя в заведенных мужем порядках хлебосольства и гостеприимства.

Семейная жизнь требует талантливости от супруга и тем более от супруги. От женщин и почти всегда только от женщин зависит – состоится эта жизнь или нет. Самоутверждение и самоуничижение, способность уступать и разумное умение настаивать на своем, разрядка эмоций и самодисциплина – сколько граней повседневной жизни требуют принятия решений, мгновенных и зачастую роковых! Роковых и для судьбы семьи, и для собственного чувства, и для того ощущения внутреннего равновесия, покоя, без которого в доме не живет счастье.

Мария Алексеевна талантлива во всем. Рядом с ней «Львовинька» обретает еще большую работоспособность. Он в постоянных разъездах – приходится вести авторский надзор за десятками строящихся по его проектам усадебных домов и церквей. А Мария Алексеевна занимается хозяйством, воспитывает детей. В год свадьбы приходит на свет первенец, Леонид, спустя четыре года – ставшая потом историографом семьи – Елизавета, в 1790-м – Александр, будущий камергер, в 1792-м – Вера, родная бабушка замечательного нашего живописца В.Д. Поленова, в 1793-м – Прасковья.

Много времени уходит на устройство собственного поместья под Торжком – Никольского и Черенчиц, где Львов строит для своей семьи настоящий дворцовый ансамбль с множеством архитектурных и пейзажных затей. Мария Алексеевна придумывает и выполняет совсем особенные обои – из расшитой шерстью соломы, которыми обтягиваются отдельные комнаты. И при всем при том былая Машенька остается все той же интересной собеседницей, изящной красавицей.

Невестам и подругам пишут множество стихов. Женам стихи достаются редко. Свою, посвященную Машеньке, «Песню» Львов напишет после рождения последнего ребенка.

Эти строки появляются еще до рождения Пушкина. Одновременно «Львовинька» просит Д.Г. Левицкого написать новый портрет любимой.

Историки искусств спорят, в каком именно году создан этот второй портрет. Стертая в подписи цифра заставляет гадать – был ли это 1781, 1785 или 1789 год. Перемены, произошедшие с Марией Алексеевной, склоняют нас к последнему. Теперь на холсте – светская дама, уверенная в себе, знающая свои обязанности, привыкшая их выполнять. Ни капризов, ни мимолетных настроений. Искусно уложенная прическа с большим шиньоном, крупные кольца локонов на шее, тот же «полонез», но с еще более глубоким вырезом. Мода изменилась, и на смену бесчисленным оттенкам светлых цветов пришли интенсивные краски, звучные сочетания. Густой лиловый шелк платья, ложащиеся глубокой тенью черные кружева помогают рассказу о произошедшей перемене. Отяжелели веки. В уголках рта за привычной полуулыбкой затаилась горчинка. В чем-то все-таки наступило разочарование, исчезла былая поэзия, может быть, несмотря на «резон», померкло романтическое восприятие мира. Все труднее становится совмещать множество обязанностей с литературными и музыкальными занятиями. Но в супружеской жизни неизбежно кто-то должен поступаться своими интересами ради другого. Для Марии Алексеевны вопроса не существовало – этим единственным оставался ее всегда увлеченный, всегда перегруженный «Львовинька».

Ему мало проектирования и строительства зданий – его начинает занимать совершенствование отопительных систем. Научный труд Николая Александровича «Русская пиростатика» заключает интересное решение воздушного отопления жилых и общественных зданий, храмов и русских бань, основным недостатком которых архитектор считал мерзлые полы. Сущность «воздушных печей» Львова заключалась в том, что благодаря вмонтированным в стены каналам помещения обогревались и проветривались одновременно.

Львову мы обязаны и началом разработки в России каменного угля. Его мечта – обеспечить Россию отечественным каменным углем, и в 1797 году «Львовинька» назначается «директором угольных приисков и разработок оных в империи». В своей книге «О пользе и употреблении русского каменного угля» Львов напишет: «Ни о славе, ни о труде я действительно не мыслил, посвятив себя с лишком десять лет… на обретение в России на выгодном месте минерального угля, нашел уголь, и много».

Забота о варварски истребляемом русском лесе подсказывает Львову интереснейшее строительное новшество – глинобитные дома, из «битой», иначе – прессованной и скрепляемой известковым раствором – земли. Он обучает новой технике собственных крепостных, которые возводят опытные строения в Павловске под Петербургом и домик в деревне Аропокази, вблизи Гатчины, принадлежавшей близкому другу Павла I фрейлине Е.И. Нелидовой. Павел I поддерживает идею открытия соответствующего училища для строителей. Одно из них, под руководством самого Н.А. Львова, открывается в Черенчицах, другое – в Тюфелевой роще в Москве. Император дает архитектору заказ на возведение в Павловске замка в новой технике – сохранившегося до наших дней Приората.