Нина Молева - Московские тайны: дворцы, усадьбы, судьбы

В наши дни стало привычным повторять: история – единственная наука, которая ничему не учит, из которой никто не извлекает уроков. Но так ли это? А главное – кто виноват: история или те, кто знакомит нас с нею, истолковывает ее события, обстоятельства и складывает из них определенную концепцию?

Ведь, по существу, читатель всегда оказывается в плену предлагаемых ему концепций, и, значит, у него нет возможности самому разобраться в прошлом, сделать из этого прошлого собственные выводы и умозаключения, исходя из своего жизненного опыта, здравого смысла, нравственных представлений. И было бы ошибкой думать, что подобный суд составляет привилегию ученых. На великом суде истории голоса профессионалов непременно должны сливаться с судом народным.

Какими бы политическими обстоятельствами ни оправдывали историки возникновение опричнины, народная память не сняла ее проклятия с Ивана Грозного. Какими бы строительными работами ни занимал современников Борис Годунов в годы недородов и стихийных бедствий, как ни распахивал перед людьми двери царских житниц, народ не простил ему крови царевича Дмитрия, и трагедия, постигшая детей Бориса, была воспринята как возмездие высших сил за совершенное злодеяние.

Все современники – присяжные на суде истории, и потому так важно, чтобы все мы располагали не выборочными, специально подобранными чьей-то волей знаниями, но как можно более широким и достоверным кругом сведений.

Обвиняя неких преступников в наших бедах, мы не задумываемся по-настоящему над тем, что главная вина – в нашем собственном незнании. Только знание способно остановить руку и разум в принятии пагубного для людей, народа, наконец, всей планеты решения. Судьба наша зависит сегодня от того, к чему мы склонимся: знать и, значит, активно заявлять о своей позиции или не знать и, следовательно, отдаться мутному, бурному потоку времени, которое неизвестно куда и к чему может нас привести.

«Мы ленивы и нелюбопытны» – слова Пушкина, сказанные в связи с трагической гибелью Грибоедова, относятся ко всей русской истории. Но в подчас трагическом водовороте наших дней с душевной ленью заставляет расставаться сама жизнь. Что же касается любопытства – кто знает, не пробудится ли оно, если по-новому, отказавшись от хрестоматийных представлений, оглянуться вокруг, даже просто всмотреться в примелькавшиеся дома и улицы.

В сегодняшнем городе, с его напряженной и постоянно меняющейся жизнью, бывает не так просто ощутить это дыхание времени, понять, насколько каждый из нас, независимо от возраста, взглядов, убеждений, причастен к нему.

Но для того чтобы по-настоящему осознать себя неотъемлемой частью страны, родной культуры, очень важно видеть Москву через призму ее богатейшей истории и непременно в привязке к продолжающим и сегодня существовать материальным ее свидетельствам, памятникам.

Голоса истории – только они помогут по-настоящему понять самого себя. Человека. Личность. Гражданина. Хозяина и сына нашей земли. Нашей извечной Москвы.

Среди ряда причин, определивших ее возвышение, едва ли не главной была торговля. Уже во времена Юрия Долгорукого по сравнению с другими укрепленными поселениями северо-восточной Руси у Москвы были свои преимущества, благодаря которым она с годами приобретала все большее значение в жизни славянских земель.

Около Москвы сходились становившиеся все более важными в экономике славян торговые пути – от тесно связанного с западом Новгорода Великого в Рязанские земли, от общавшихся с Литвой и Польшей Полоцка, Смоленска к Ростовскому княжеству. Москва завязывает отношения и с далеким Поморьем, и с располагавшимися в Причерноморье генуэзскими колониями. Да и о какой обособленности относительно Западной Европы можно было говорить, когда среди родных сестер деда Долгорукого – Елизавета, королева Норвежская, Анна, супруга французского короля Генриха I, и королева Венгерская Анастасия.

По мере развития в Москве торговли и ремесел к ней начинают тяготеть другие земли, тем более что находилась она в центре тех древнеславянских племен, которые вместе с новгородскими славянами составили ядро великорусской национальности.

Сюда охотно перебираются переселенцы из пограничных, особенно страдавших от набегов кочевников уделов. Характерная черта Москвы – редкое радушие к приезжим – будет сохраняться веками, как и самое широкое обращение к иностранным специалистам. Москвичи умели и любили учиться, но никогда бездумно не повторяли узнанного. Достижения иных культур входили составными частями в тот сплав, которым становилась русская национальная культура, подобно тому как отдельные металлы образуют в своем сочетании несравнимую по прочности с каждым из них в отдельности бронзу.

Английские военные специалисты участвуют на стороне русского войска в Куликовской битве. Через четверть века после Мамаева побоища монах-серб Лазарь сооружает на одной из кремлевских башен «часы чюдни», и с тех пор куранты становятся неотъемлемой частью Кремля. В 1480-х годах» Иван III приглашает в Москву лучших европейских инженеров для реконструкции обветшавшего белокаменного Кремля. Выходцы из Милана Антон Фрязин и Марко Руффо организуют производство нового для России строительного материала – кирпича – и с его помощью возводят, обучив предварительно русских каменщиков, стены и башни, сохранившиеся до наших дней.

Через несколько лет к соотечественникам присоединяется Петр Антонио Солярио, представитель третьего поколения строителей знаменитого Миланского собора, чтобы возвести Боровицкую башню, перекликающуюся по формам с башней Суюмбеки в Казани, Спасские и Никольские ворота, всю стену по Васильевскому спуску.

Специально для строительства величайшей святыни русской земли – московского кремлевского Успенского собора – приглашается знаменитый архитектор и инженер из Болоньи Аристотель Фиораванте. За ним числились настоящие инженерные чудеса. Это Фиораванте передвинул в Болонье колокольню Св. Марка, выпрямил в городе Ченто покосившуюся колокольню, спроектировал и провел Пармский канал, соорудил множество замков в Миланском герцогстве. Некоторые историки с немалым основанием готовы видеть его руку и в самой планировке Московского Кремля.

Возведение кремлевской стены со стороны реки Неглинной было связано с проведением сложнейших гидротехнических работ, которые проектирует и осуществляет выдающийся итальянский инженер Алевиз Фрязин Старый. И один из его современников напишет: «Мне нигде не приходилось видеть такой слаженной работы мастеров из разных стран, такого стремления слить свое умение в общем творении». К 1538 году под наблюдением итальянского архитектора Петрока Малого вырастают, по заказу матери Ивана Грозного, великой княгини Елены Глинской, каменные стены Китай-города.