Нина Молева - Московские загадки

Славился своими постановками дьяк Пятой Филатов, тот самый, что жил на своем дворе «в Златоустом переулке на белых землях», около Чистых, а тогда называвшихся Погаными, прудов. За одно только представление 1625 года досталась ему и «камка добрая», и «сукно лундыш». Славился и певчий дьяк Юшка Букин. Отмечались в двадцатых годах и другие. Главный постановщик занимался всем «пещным действом» – не музыкой. Рядом с ним был своего рода педагог, разучивавший отдельные голосовые партии, и еще один, работавший с хором. Певческие партии принадлежали отрокам, отсюда и педагог занимался «отроческим учением». Особой сложностью отличалась партия хора, а вот о халдеях не говорилось ничего. Петь они определенно не пели.

Определить, откуда брались постановщики, не представляло труда – опытные, известные своими голосами певчие из хора. Как правило, баритоны. Этот голос особенно ценился в Древней Руси, считался самым «устойчивым», выразительным, гибким. Его обладателям уже по одному этому легче было дойти до первенствующего положения в хоре, стать так называемыми уставщиками. Отроки были из того же царского хора – дискант, баритон и бас. Халдеев в «столбцах» Оружейной палаты пришлось искать много дольше. И все-таки в конце концов и здесь можно было сказать без колебаний: их роли отдавались певчим.

Итак, церковные певчие, в скоморошьих одеждах, не поющие и тем не менее поощряемые «за искусство». Значит, речь шла об актерской игре и, соответственно, об игровой постановке. Чудо становилось реальностью: театр в Московском государстве и Москве существовал за полтора века до первых придворных представлений труппы пастора Грегори в Преображенском! И разве не о том же говорили дошедшие до наших дней и впервые публикуемые тексты?

1-й х а л д е й (шепотом). Товарищ!

2-й х а л д е й (подскакивая от неожиданности). Чево?

1-й х а л д е й (кивая на печь). Известно чево!

2-й х а л д е й (разводя руками). А ничево!

1-й х а л д е й (изумленно). Совсем ничево?

2-й х а л д е й (решительно). Как есть ничево!

1-й х а л д е й (в остолбенении). И не обгорают?

2-й х а л д е й (с досадой). Где там – песни поют!

1-й х а л д е й (не веря своим ушам). Поют?! (Деловито). И давно запели?

2-й х а л д е й (безнадежно). Да вон, слышь, только в силу входят!

1-й х а л д е й (вынося приговор). От беда так беда!

2-й х а л д е й (совсем понуро). Куда хуже!

1-й х а л д е й (оживляясь от неожиданно пришедшей мысли). Разве перед концом запели?

2-й х а л д е й (доволен тем, что наконец видит растерянность у слишком бойкого товарища). Чьим концом-то?

«Столбцы» подробно описывали и внешний вид певчих на каждый день. Появляться на людях им приходилось ежедневно, постоянно меняя наряды. Алые штаны, разноцветные кафтаны с серебряными пуговицами, на беличьем меху – с позолоченными, высокие суконные шапки, отороченные бобром, суконные рукавицы с песцом, сапоги сафьяновые желтые, зеленые, красные – трудно себе представить более праздничный вид. Расходные книги учитывали каждую мелочь (пуговиц могло быть по шести – не больше!), благо вся одежда царских певчих была казенной. Иначе разве «собьешься» на все «перемены» платья, которые им полагались. Даже в цветистом царском поезде на улицах Москвы таких щеголей нельзя не заметить – иностранные путешественники единодушны в своих восторгах. А к тому же сбруя с серебряным набором (это уж свое!), шитые разукрашенные седла, холеные кони. Но дело не только во внешнем виде.

Богато наряжать нужно было и челядь – простых слуг. Только певчих не сравнишь ни с какой челядью. Жили они привольно, широко, в собственных дворах, притом не пожалованных царем – купленных. После нескольких лет работы в хоре денег легко хватало на жизнь, хотя большинство певчих были родом из других городов и оказывались в Москве поначалу с пустыми руками. Хватало средств и на собственных холопов. Не каждый на Руси тех лет имел право на крепостных, но за певчими оно признавалось безоговорочно. Что там посадским людям – дворянам делало честь оказаться среди певчих дьяков: та же царская служба, только особо почетная, ценимая. Так и выходили в случае необходимости на защиту Москвы государев певчий дьяк, «славный» баритон Роман Осипов с пищалью, а рядом «человек его» Ромашко Осипов с рогатиной или «великий умелец пения» Иван Микифоров – тоже с холопом и тоже с огнестрельным оружием.

Среди всех хоров первое место принадлежало царскому – не патриаршему. Появлялись и совершенствовались в эти годы в Западной Европе многие духовые музыкальные инструменты – певчие сразу начинали петь в сопровождении каждого из них. Образовывались музыкальные ансамбли – певчие выступали и с ними. Обычно в первой половине XVII века это было несколько тромбонов, литавры, «скрипотчики» – скрипачи и орган. И еще певчие сочиняли музыку. Первые русские композиторы, чьи имена дошли до наших дней, были из их числа – Михайла Сифов, Дьяковский, Василий Титов. Они же ввели партесное – многоголосное пение, которое фиксировалось в записи при помощи нотного стана. Ему учили специально выписанные из Украины учителя, а выдержать настоящую борьбу за подобное новшество предстояло царскому хору.

На высших государственных чиновников не подействовали никакие царские приказы и пожелания. Все, как один, они наглухо закрыли ворота своих дворов перед присланными к ним от государя певчими с традиционным «славленьем». Нового пения они не собирались слушать. Царь Алексей Михайлович немедленно отозвался на немыслимое непослушание указом 1677 года: «Учинили то дуростию своею не гораздо, и такого бесстрашия никогда не бывало, что ево государевых певчих дьяков, которые от него, великого государя, славить ездят, на дворы к себе не пущать, и за такую их дерзость и бесстрашие быть им в приказах бескорыстно, и никаких почестей и поминков ни у кого ничево и не от каких дел не иметь. А буде кто, чрез сей его государев указ, объявится в самом малом взятии им корысти, и им за то быти в наказании». Кому бы могло прийти в голову, что за неприятие нового искусства лишишься основного источника доходов – права брать взятки!

Сто восемьдесят певцов – в таком огромном хоре не нуждалась ни одна православная церковная служба, попросту не была рассчитана на него, да и дворцовые церкви, кроме соборов, не отличались вместительностью. Но как раз столько певчих насчитывал во второй половине XVII столетия царский хор – около пятидесяти певчих дьяков и вспомогательный состав, годами служивший без окладов, в надежде на освобождающиеся штатные места. Для этих певцов дело обходилось поденным кормом: день пел – за день получил. При этом ни дисциплина, ни требования к ним не снижались. Но из их-то числа и выбирались халдеи, каждый год другие. Совершенно очевидно, подобного рода исполнительские возможности не были среди певчих исключением.