Владимир Янин - Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода

Такого сближения явно недостаточно для заимствования символов и эмблем. Существует однако более важная основа близости – политическая. Известно, что демократическая государственность обретает сходные формы вне зависимости от местонахождения государства. Но здесь очень важны хронологические совпадения.

После восстания Степанки 1418 г. в Новгороде была предпринята реформа власти, в результате которой нормы кончанского представительства в главном органе государственного управления – посадничестве – были резко расширены. Вместо шести с этого момента стали избирать 24 посадников. Начался необратимый процесс дальнейшего расширения посадничества, в результате которого представители практически всех боярских семей Новгорода получили возможность быть носителями государственной власти. Из их числа глава боярской республики – степенный посадник – стал избираться не один раз в год, а один раз в полгода. Разросшийся корпус посадников и тысяцких (в число которых избирались только бояре) образовал некое подобие Большого совета, противостоящего общегородскому вечу. На место вечевого строя пришла боярская олигархия [440].

Возникновение олигархического органа максимально сблизило структуру новгородской государственности со структурой государственности венецианской, в которой «высшим органом власти был Большой совет, в который входили представители всех знатных семейств республики, внесенных в особую книгу» [441]. Надо полагать, что именно осознание этой близости и привело к заимствованию в Новгороде старинной венецианской эмблемы. Это был не первый пример ее заимствования: венецианская монета уже послужила образцом для ряда монетных типов в других регионах Италии, а также в Византии и Сербии. Могли ли в Новгороде 1420 г. быть знакомыми с государственными порядками Венеции? Само заимствование эмблемы в обстановке кардинальной реформы говорит о том, что эти порядки в Новгороде были известны. Имя Венеции в Новгороде не было пустым звуком: о «Маркове острове Венедик» упоминается под 1204 г. уже в Синодальном списке Новгородской Первой летописи. Материальным подтверждением знакомства новгородцев с Венецией являются и некоторые находки из раскопок в Новгороде. Одним из значительных предметов прикладного искусства является камея XIII в. итальянской работы с изображением Мадонны [442]. Кроме того, на богатых боярских усадьбах неоднократно встречаются фрагменты сосудов венецианского стекла [443].

Внешняя история формирования новгородской денежной системы XV в. отражена двумя сообщениями Новгородской I летописи по Комиссионному списку. Под 1410 г. рассказывается: «Того же лета начаша новгородци торговати промежи себе лопьци и гроши литовьскыми и артуги немечкыми, а куны отложиша, при посадничьстве Григорья Богдановича и при тысячком Васильи Есифовиче» [445]. Под 1420 г. помещено следующее сообщение: «Начаша новгородци торговати денги серебряными, а артуги попродаша Немцом, а торговале имы 9 лет» [446]. Известие 1410 г. помещено в конце годового рассказа, но раньше изложения события 21 декабря; известие 1420 г. – в начале годового рассказа, но после события 25 февраля. Поэтому указание на девятилетний срок достаточно точно соответствует истине.

В настоящее время мы располагаем представлением о наличии в XIII–XV вв. трех главных этапов развития новгородской денежной системы.

Основанная на реальном слитке серебра с нормой 196,2 г кунная система XIII в. имела следующий вид:

гривна серебра = 15 гривнам = 105 белам = 196,2 г серебра,

гривна = 7 белам = 13,08 г серебра,

бела = 1,87 г серебра [447].

С появлением на рубеже XIII–XIV вв. горбатого слитка двойного литья, содержавшего 170,1 г серебра и получившего название «рубль», кунная система, как она засвидетельствована записью 1399 г. в торговых книгах Тевтонского ордена [448], приобрела следующие соотношения единиц:

рубль = 13 гривнам = 91 беле = 364 кунам = 170,1 г серебра,

гривна = 7 белам = 28 кунам = 13,08 г серебра,

бела = 4 кунам = 1,87 г серебра,

куна = 0,467 г серебра [449].

Переход от гривны серебра к рублю, как видим, не затронул мелких единиц системы. От гривны серебра были как бы «отрублены» 2 гривны (отсюда, по-видимому, и термин «рубль»), но величина гривны и белы осталась неизменной.

Более глубокие перемены связываются с началом чеканки собственной монеты в Новгороде в 1420 г., когда новгородская денежная система приобрела такой вид:

рубль =15 гривнам + 6 денег = 216 денгам = 170,1 г серебра,

гривна = 14 денгам = 11,06 г серебра,

денга = 0,785 г серебра.

До 1447 г. в Новгороде продолжали лить горбатые слитки-рубли, а на протяжении всего периода независимости (и вплоть до реформы Елены Глинской в 30-х гг. XVI в.) чеканить денгу, тяготевшую к указанной норме; кроме того, в эпоху независимости там чеканилась «четверетца» – монета с нормой 0,196 г серебра, составлявшая четверть денги.

При очевидной разнице монетной и кунной систем между ними имеется и существенное совпадение, которое проявляется в двух важных – узловых – элементах. Монетная система наследует величину рубля кунной системы. Кроме того, она усваивает сложившееся ранее соотношение гривны и составляющих ее мелких единиц, основанное на пропорции 1: 7, 1: 14, 1: 28 и т. д., в чем коренным образом отличается от денежной системы Москвы, базирующейся на пропорции 1: 20.

В то же время резко различны все прочие соотношения. По сравнению с кунной системой увеличивается число гривен в рубле, в котором к тому же содержится нецелое число гривен. Самый вес новгородской денги, чеканка которой началась в 1420 г., неорганичен прежним единицам, его генезис остается загадочным, хотя возможно усмотреть и какие-то очень древние корни этой нормы: «четверетца» (четвертая часть денги) равна тысячной доле гривны серебра, но ведь последняя не употреблялась после начала XIV в.

Автором настоящей статьи вслед за Н. Д. Мец было высказано предположение о заимствовании величины денги в 0,785 г из Москвы, в силу чего принятая для чеканки новгородских монет норма встала в неудобное соотношение с рублем, породив в то же время новую величину гривны, построенной с учетом традиционного для Новгорода счета 1: 7, 1: 14 и т. д. [450]

Между тем существование в Москве в 10-х и 20-х гг. XV в. денги указанного веса было только предположено Н. Д. Мец и высказано в излишне категорической форме [451]. Выход в свет ее опубликованного посмертно исследования чеканки Василия Темного [452]сделал очевидным, что дело вовсе не обстоит так просто. Вся сумма наличного материала свидетельствует, что норма, с которой в 1425 г. началась монетная чеканка Василия Васильевича, равна 0,72—0,73 г серебра. Вопрос о норме, по которой чеканились денги Василия Дмитриевича в 10-х и первой половине 20-х гг. XV в., остается совершенно неизученным, но в среднем монеты Василия I этой поры тяжелее 0,785 г.