Геннадий Литаврин - Записка греческого топарха

Знаменательно, что топарх при этом путает землю «их» — «варваров», где жили подданные, которых они «терроризуют», со «своей» землей. "Если нужно рассказать правду, — говорит топарх, — боясь, чтобы не оказаться уничтоженными ими раньше, мы отступили (пeotnuev).

Наконец, эта «погибель», по выражению топарха, достигла и его области. "Я же подозревал это и раньше, — сознается топарх, — и приложил много забот, чтобы когда-нибудь несчастье это не обрушилось внезапно и не постигло нас, застав у нас все неподготовленным". Итак, топарх и его отряд были сначала в земле подданных «варваров», и после того, как «варвары» стали опустошать свою землю, обвинив ее население в нарушении клятвы, отступают к своей области, боясь, что «варвары» уничтожат и их. Они решают воевать с «варварами», подозревая, что те скоро нападут на них, и спешно готовятся к обороне.

Все это — мотивировка решения топарха воевать с «варварами», отступление греков, замечание топарха "если нужно рассказать правду", название земли подданных этих «варваров» вначале «своей», а не «их» землей, подготовка к обороне при одном «подозрении», что «варвары» могут напасть и на его область, — дает основание предполагать, что топарх со своим отрядом вторгся в соседние с его областью земли, населенные подданными «варваров» и вошел в какое-то соглашение с правителями этих подданных. Когда «варвары» явились, чтобы привести к «покорности» своих подданных, топарх отступает в свою область, не без {122} основания боясь, что будет ими уничтожен, да и сил у него немного, и спешно готовится к нападению «варваров» на его область, так как знает, что варвары чего-то не простят ему.

"Когда же опасность явно приблизилась и была всеми ясно осознана, потому что отныне она угрожала нашей жизни, тогда-то я отразил ее как мог более мудро, хотя при этом рисковал почти до крайности". Какие «мудрые» меры были приняты топархом, нам неизвестно. И в последующем топарх не говорит об этом. Но, очевидно, меры эти не понравились «варварам», так как топарх говорит, что "с этого времени и возникла без объявления между нами и варварами война, во время которой они еще не вступили в бой с нами (да и я возвещал тысячи раз о мире), но и без стычек, с другой стороны, друг с другом дело не обходилось". Мир был нарушен. Вначале топарх не был во враждебных отношениях с «варварами» и теперь, чувствуя свою слабость, хочет восстановления мирных отношений, в нарушении которых, несомненно, он был повинен; он давно «подозревал», что по каким-то причинам варвары нападут и на его область.

Но топарх отступил, однако, еще не в свою область — Климаты. В конце записок он прямо говорит, что только область «Kлnuata» была его областью. Интересно при этом следующее: говоря о своей области, топарх называет ее только рхп, говоря же о владениях "царствующего к северу от Дуная" и о земле как таковой, он называет ее только y.

Раз он оговаривается, назвав сначала земли подданных «варваров» "своей землей" (y), но исправляет «ошибку».

Затем еще до решения уйти в свою область Климаты топарх говорит о столкновении с «варварами» у одного из разрушенных городов, который отряд топарха сделал своим "местом поселения". И здесь он снова «оговаривается»: "варвары, снарядившись достаточным войском, ворвались в нашу землю" (ec tv yv uv). Кроме этого случая, топарх нигде не пытается назвать у своей землей. Может быть, попытка топарха действовать в этом направлении и привела к столкновению с «варварами».

Видя, что ему здесь, в земле «их», которую он пытался сделать «своей», долго не продержаться, топарх решает снова поселиться в Климатах, которые, очевидно, были недалеко, так что переход туда мог быть совершен без особого риска. Отступив в Климаты, топарх строит "с большой поспешностью" крепость около них (пар' atnv) с тем, чтобы из нее заселить и весь остальной город. Климатами топарх называет и область и город, около которого он строит крепость, т. е. главный город области. "В то же время, — говорит он в 3-й раз об этом, — война началась".

Воинов у топарха было более 400. Он отбивает первый приступ варваров, которые отступили, "потеряв многих из своих". Затем у топарха зачеркнута важная фраза, оставшаяся недописанной: "Боясь, чтобы они в другой раз с большими силами не при (шли)" Дeioac d u oavфic teлeiovi dvvauei фi… Чувствуя, что с его силами не продержаться долго, он отправляет вестников к вверенному ему населению (прс d toc uiv проoeхovtac) и призывает «знатнейших» к себе для совета. О совете и его результатах уже было сказано выше. Непосредственно вслед за описанием причин решения «знатнейших» топарх говорит: "И я отправился, чтобы наше положение было спасено, и был принят в высшей степени гостеприимно. И он, когда я насколько возможно, в более кратких словах, я рассказал ему обо всем, и он обдумал прежде всего дело более важное и отдал мне охотно снова всю область Климат (tv tv Kлnuatwv рхv aфic ouevwc пoav doto), прибавил целую сатра-{123}пию и подарил в своей земле" (v te y t atov) достаточные ежегодные доходы (проoodovc пeteiovc kavac). Ф. И. Успенский говорит, что слишком необычно, чтобы византийский чиновник, да еще военный, пошел на прямое предательство, согласившись признать над врученной ему областью суверенитет "царствующего к северу от Дуная" [34] Ф. И. Успенский. Византийские владения на северном берегу Черного моря в IX-Х вв. "Киевская старина", год 8, т. XXXV, 1889, стр. 275–276. . Для того чтобы решить этот допрос, нужно рассмотреть те конкретные отношения, которыми были связаны причерноморские колонии Византии с нею, как относилось население этих колоний к своей метрополии и к населению "царствующего к северу от Дуная", и те конкретные обстоятельства, в каких оказался топарх.

В распоряжении историков есть свидетельства, восходящие к VII веку, которые говорят о том, что крымские колонии (а тем более какие-либо другие колонии Византии в устье Днестра или Днепра) стремились к независимости от империи.

Папа Мартин I в середине VII века писал даже о жителях Херсона, главного города крымских колоний, не говоря уже о других «Климатах» Крыма, что "обитатели этой страны (Херсона. — Г. Л. ) все язычники и языческие нравы приобрели те, которые известны как жители здешнего города" [35] С. П. Шестаков "Памятники христ. Херсонеса", вып. III, 1908, стр. 116. .

Юстиниан II в начале VIII века снаряжал флот для экспедиции против херсонитов, чтобы "уничтожить всех жителей в тамошних городах (от Херсона до Боспора и прочих Климатов)" [36] Там же, стр. 32–33. за то, что они восставали против империи и на угрозы Юстиниана II обратились за помощью против него к хазарам.

При Феофиле (829–842) Херсон был лишен самоуправления, и туда был направлен византийский стратиг, которому отныне должна была быть подчинена вся городская администрация, так как иначе, как докладывал Петрона, императору не сохранить своей власти над Херсоном. "Если ты хочешь, — говорил Петрона Феофилу, — подлинно владеть городом Херсоном и его областью и не выпускать их из-под своей руки, то назначь туда собственного стратига и не доверяй их первенствующим и начальникам". И Феофил назначает Петрону стратигом Херсона, "повелев тогдашнему первенствующему и всем прочим подчиниться ему. С той поры, — заключает Константин Багрянородный, — и до сего дня принято назначать отсюда стратигов в Херсон" [37] Памятники истории Киевского гос-ва IX–XII вв., 1936, стр. 64–65. .