Генри Ли - История инквизиции. том 1

Религиозное учение вальденцев было прежде всего нравственное. Один вальденец на суде инквизиции в Тулузе сказал, что наставники учили его «никогда не делать и не говорить ничего дурного; не делать другому, чего не хочешь себе; не лгать и не клясться». Все преследователи признавали, что образ жизни вальденцев достоин похвалы; один инквизитор сообщает: «Эти еретики отличаются нравами и языком, ибо они скромны, воздержанны в речах. Они не проявляют суетности в одежде, которая всегда проста. Они никогда не пускаются в торговлю, боясь, что им придется обманывать и нарушать свое слово; они предпочитают жить личным трудом, как простые рабочие. Учителя их сапожники. Они не копят богатств, довольствуясь необходимым. Они умеренны и в пище и в питье. Они не посещают ни кабаков, ни балов, ни других каких-либо мест развлечения. Они умеют сдерживать свой гнев, всегда найдете вы их за работой; а так как они то учат, то учатся, то у них остается мало времени на молитву. Их можно еще узнать по ясности и скромности их выражений; они избегают в разговоре шуток, пересудов, неприличных выражений, лжи и божбы. Они даже не говорят "истинно" или "несомненно", считая это равносильным клятве». Другой инквизитор заявляет, что он не верит возводимым на вальденцев обвинениям в распущенности, так как ему ни разу не удалось получить об этом ни одного свидетельства, достойного веры. Ничего подобного не было и в судебных процессах XII-XIII вв. против еретиков, пока инквизиторы Пьемонта и Прованса в XIV и XV вв. не начали вымучивать пытками у своих жертв признания в чудовищных пороках. Даже в конце XIV в. в делах инквизитора, целестинского монаха Петра, действовавшего от Штирии до Померании, нет ни одного указания на безнравственное поведение вальденцев, которые признавали обеты целомудрия и считали обольщение монахини равным кровосмешению. Тем не менее в народе распускали слухи об их половой распущенности. Их обвиняли еще в том, что они лицемерно скрывали свои верования, исправно посещая обедни и бывая на исповеди; но это вполне извинительно для людей, на которых устраивались облавы.

Но главным преступлением вальденцев были их благоговейная любовь к Священному Писанию. Пассауский инквизитор сообщает, что у них был полный перевод Библии на простонародный язык. Этот инквизитор лично видел одного крестьянина, который знал наизусть всю книгу Иова; многие из вальденцев знали наизусть Евангелие и, несмотря на всю простоту, были опасными противниками на диспутах. Мужчины и женщины, молодые и старые, все без устали учили и учились. Вальденцы шли на смерть исключительно за свою любовь к Иисусу Христу и за ревностное исполнение заповедей Бога. При всеобщей нравственной распущенности Средних веков на аскетизм смотрели, как на проявление ереси. В 1220 г. одно духовное лицо из Шпейера было присуждено к сожжению как еретик за то только, что его проповедь побудила нескольких женщин начать вести скромную жизнь.

Различные антисацердотальные секты довольно сильно отличались одна от другой; но большинство из них име ли очень мало значения и мало известны. «Обрезанные» были жидовствующие христиане, которые стремились освободиться от римского владычества под сенью Ветхого Завета и отрицали божественность Иисуса Христа, иосифины проповедовали крайний аскетизм и полное половое воздержание. Последователи Ортлиба Страсбургского, с успехом проповедовавшего в 1216 г., были очень близки к вальденцам. Были и другие секты, от которых сохранились только одни названия и об учении которых сведений не сохранилось.

Отличительной чертой религиозного настроения XI-XII вв. было то, что самая горячая ненависть к Риму основывалась на веровании, которое едва ли можно назвать христианским; это учение распространялось так быстро и сохранялось так упорно, несмотря на все принимаемые против него меры, что одно время оно угрожало даже самому существованию католицизма. В эпоху, когда людские страдания были почти общим уделом, люди были склонны объяснять учением дуализма (вечной борьбы добра и зла) происхождение зла. Широко распространенное и глубоко укоренившееся убеждение, что христианство удалилось от своего прообраза и должно погибнуть, уступив место новой религии, может в значительной степени объяснить то бескорыстное рвение, которое вызвал неодуализм среди людей бедных и неграмотных.

Еще в первые века существования христианства возникла дуалистическая ересь – манихейство (по имени основателя секты Манеса). Манихеи и преемники их ереси с VII в.- павликиане отождествили добро с духом, а зло с материей. В учении павликиан мы находим два равносильных начала: Бог и Сатана, из которых первый был творцом мира невидимого, духовного и вечного, а второй – мира видимого, вещественного и тленного. Иегова Ветхого Завета – это Сатана, а пророки и патриархи – его темные слуги, и поэтому надо отвергнуть все книги Ветхого Завета. Новый Завет является истинным Священным Писанием, но Христос не был человеком; это был призрак, фантом. Сын Бога, Он только по-видимому родился от Девы Марии, но в действительности сошел с неба, чтобы разрушить культ Сатаны. Переселение души обеспечивает награду добрым и наказание злым. Таинства признавались не имеющими никакого значения, а священники и отцы Церкви – простыми наставниками. Таковы основные положения учения павликиан, которым тождественны основные положения учения катаров – дуалистов XI-XIII вв.

Стела с катарским крестом

Катаризм отрицал весь церковный строй как нечто бесполезное; в глазах его римская Церковь была синагогой Сатаны, спасение в которой было немыслимо. Исходя из этого, он отрицал таинства, обедни, предстательство Девы Марии и святых, чистилище, мощи, иконы, кресты, святую воду, индульгенции и вообще все то, что, по словам священников, обеспечивало верным вечное спасение; катары осуждали десятинный налог и приношения, которые делали для духовенства прибыльным делом присвоенную ими себе заботу о спасении душ. Считая себя церковью Христовой, катары полагали, что они имеют право вязать и разрешать данное Иисусом Христом его ученикам; «утешение», или духовное крещение, смывало все грехи, но молитва не имела никакой силы, если грешник продолжал грешить.

Священное Писание катары переводили на народный язык, но в молитвах они сохранили язык латинский. Для отправления их крайне простого богослужения у них было особое посвященное духовенство, но быстрый рост общин и их ревность в обращении других в свою секту привели в скором времени к необходимости создания правильной организации и иерархии. Катары называли себя просто «христианами»; над ними стояли избираемые из Совершенных епископ, Старший сын, Младший сын и диакон; обязанности всех их были почти одинаковы; главной обязанностью братии было посещать членов церкви и наставлять их в вере. Таинства были недействительными, если совершались руками, оскверненными грехом. Католическая евхаристия была заменена у них благословением хлеба, происходившим ежедневно за столом. Ежемесячно происходила церемония исповеди, на которой присутствовали все верующие общины. Утешение, которое соединяло душу верующего со Святым Духом и очищало от всякого греха, состояло в наложении рук кем-либо из Совершенных, даже и женщиной. Этот способ принятия в Церковь назывался инквизиторами еретикацией; обыкновенно, за исключением тех, кто желал вступить в число служителей церкви, к этому обряду прибегали лишь перед смертью; часто верующий присоединялся посредством обряда «соединения», обязуясь принять «утешение» перед смертью; торжественная церемония вступления в церковь катаров, при которой неофит давал обет вести чистую и безупречную жизнь, считалась символом отречения от Духа Зла и возвращения души к Богу. Если вступающий находился в браке, то требовалось обязательное согласие обоих супругов.