Тэлфорд Тейлор - От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны

— Волынка слышна опять!..

Сейчас уже и до самого Грея донеслось их пение.

Отряд лорда Ловата быстро двигался по дороге, и ярко-зеленые береты бойцов, хорошо видные издалека, казались неуместно яркими в атмосфере боя. Впереди маршировал Билл Мирлин, и шедшие за ним несколько волынщиков играли бравурный старинный марш.

Стрельба по обеим сторонам дороги тотчас прекратилась, потому что солдаты глазели на этот необычный спектакль.

Но эта шоковая реакция была недолгой. Как только английский отряд начал приближаться к мосту, немцы возобновили огонь. Билл Мирлин говорил потом, что его охватила странная вера, будто «пуля его не затронет, и почти не слышал грохота боя из-за звука волынок». На середине пути Мирлин оглянулся на лорда Ловата. «Тот шел так спокойно, словно прогуливался по дорожкам собственного поместья, и дал мне знак продолжать», — вспоминал он.

Несмотря на огонь противника, парашютисты радостно бросились навстречу бойцам диверсионно-десантного отряда. Лорд Ловат извинился за то, что «задержался на несколько минут». Еще предстояли бои, еще только первые части англичан пробивались в глубь Нормандии. Но сейчас, когда на ее земле впервые смешались красные и ярко-зеленые береты английских солдат, многие рядом испытали незабываемое впечатление, и даже Билл Грей, которому было всего 19 лет, почувствовал себя, как он признавался потом, «еще моложе». <���…>

Рядовой английской пехоты Уолтер Гермес не мог понять, что происходит вокруг него, куда ушли танки. Передовой отряд 192-го полка достиг берега в районе Люк-сюр-Мер, но там не было никаких признаков приближения «пантер». Не было, однако, и никаких признаков присутствия англичан, и Гермес был весьма разочарован. Но зрелище наступающего флота было способно развеять любые грустные чувства. У берега, и слева, и справа, Гермес видел сотни кораблей, курсировавших взад и вперед, и дальше, впереди, на расстоянии мили, насколько хватало глаз, все виднелись военные корабли разных марок и водоизмещении, способные поразить любого противника.

— Прекрасно! — сказал он своему приятелю Шарду. — Это похоже на парад…

Гермес и его друг лежали на траве, покуривая сигареты. Никто не отдавал им никаких приказов…

В штабе Роммеля его помощник Ланг, как и все другие сотрудники, разумеется, слышал о том, что атака 121-й танковой дивизии «пантер» на англо-американцев провалилась. Он обратился к фельдмаршалу с вопросом: «Полагаете ли вы, ваше высокопревосходительство, что мы можем выдворить их?»

Роммель пожал плечами, всплеснул руками и сказал: «Ланг, я надеюсь, мы сможем. Ведь мне почти всегда везло, вплоть до сего дня». Затем он похлопал Ланга по плечу.

— Вы выглядите усталым, — сказал он, — почему бы вам не пойти лечь в постель? День был очень длинным…

Он повернулся и пошел, и Ланг видел, как он шагал по коридору. Дверь тихо закрылась за ним.

Снаружи, во дворе, ничто не нарушало спокойствия. Деревня Ля-Рош-Гийон была, как всегда, тиха. Вскоре эта наиболее насыщенная немцами деревня будет освобождена от них, как, впрочем, и вся Европа, временно оккупированная Гитлером.

Отныне «третьему рейху» оставалось существовать меньше года. Дорога, начинавшаяся от ворот местного замка, была широка и пустынна, а окна домиков под красными крышами были зашторены наглухо. В церкви Святого Самсона всю ночь звонил колокол…

В течение ряда лет благодаря неясным слухам и противоречивым данным приводилось множество разнящихся данных о количестве потерь, понесенных союзными войсками в течение этого 24-часового наступления. Ни одна из цифр не может быть признана точной. В лучшем случае все они могут быть сочтены приблизительными, поскольку сам характер неожиданной атаки не позволяет установить с достоверной точностью число погибших. В целом большинство военных историков согласны в том, что общее число потерь союзников достигло 10 тысяч человек: некоторые, впрочем, доводят эту цифру до 12 тысяч.

Потери американцев определяются в 6603 человека. Эта цифра основана на данных доклада, представленного 1-й американской армией сразу после битвы. В нем потери определены следующим образом: 1465 убитых, 3184 раненых, 1928 пропавших без вести и 26 взятых в плен. В эту цифру включены потери 82-й и 101-й воздушно-десантных дивизий, которые одни определяют цифрой 2499 убитых, раненых и пропавших без вести.

Потери канадцев составили 956 человек, из них 335 — убитыми. Официальные цифры британских потерь не опубликованы, но они составляют, видимо, от 2,5 до 3 тысяч, из которых 650 потеряно 6-й воздушно-десантной дивизией убитыми, пропавшими без вести и ранеными.

Каковы германские потери дня «Д»? Этого никто не может сказать. В моих интервью с высшими германскими чинами я получал цифры от 4 до 9 тысяч. Но к концу июня Роммель вынужден был доложить, что потери месяца составили: 28 генералов, 354 офицера и около 250 тысяч солдат.

В декабре 1944 года, ровно через шесть месяцев после высадки в Нормандии, полное поражение Германии казалось неизбежным. Все прежние завоевания были утрачены, и на обоих фронтах — Восточном и Западном — иностранные войска находились на немецкой земле. Жертвы насчитывались миллионами, в одной только Франции Германия потеряла миллион своих солдат со дня «Д». Не стало источников горючего, транспортная система была разрушена, а большие города подвергались таким частым бомбардировкам, что, казалось, разрывы снарядов лишь перебрасывали с места на место щебенку или булыжник. Дракон, который неистовствовал в Европе, Африке и Среднем Востоке, находился сейчас в состоянии предсмертной агонии.

Беспристрастно взвесив все факторы, профессиональные военные обеих сторон заключили, что союзникам оставалось только правильно сыграть свои карты, чтобы была принята безоговорочная капитуляция. Все были согласны с тем, что Германия уже ничего не может сделать, чтобы избежать этого. <���…>

Вместо этого, подражая Фридриху Великому, который в подобной ситуации смело атаковал превосходящие силы противника и заставил расколоться созданный против него альянс, Гитлер 19 августа отдал приказ: «Подготовиться к наступлению в ноябре, когда воздушные силы противника не могут быть задействованы. Около 25 дивизий должны быть направлены на Западный фронт в ближайшие один-два месяца».

Этот явно нереальный приказ был отдан в тот самый день, когда почти все танковые силы Германии были уничтожены в Фалезском мешке, и через несколько дней после того, как фельдмаршал Клюге покончил жизнь самоубийством. Более того, за четыре дня до этого союзники высадили большие силы на Средиземноморском побережье, и не было никакой возможности сдержать их. В ноябре гитлеровские генералы считали, что нет такого места на Западном фронте, с которого можно было бы предпринять контратаку. Но никто не осмеливался высказать это мнение фюреру. <���…>