Тэлфорд Тейлор - От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны

И это было еще не все.

В январе 1945 года огромный промышленный комплекс США был ориентирован на военную продукцию, и с ленты конвейеров непрерывно сходили танки, орудия, самолеты и машины всех видов, начиняемых на заводах снарядами, бомбами и пулями. Это была продукция, о которой нельзя было и подумать несколько лет назад. Сложнейшая проблема быстрейшей доставки этой огромной техники к театру военных действий разрешалась благодаря американскому опыту транспортировки столь крупных и громоздких товаров на большие расстояния и, с другой стороны, готовности к расходам на таком уровне, который привел бы к банкротству всякую другую экономику.

Хотя американцы израсходовали в четыре раза больше снарядов и в шесть раз больше горючего и потеряли больше танков, орудий и машин, чем общее число того, что немцы могли собрать для своего наступления, они оказались способны восстановить всю эту продукцию в течение двух недель. Резервы, собранные для наступления в Руре и Сааре, раздавались действующим дивизиям, а грузовые суда поспешно отсылались назад, чтобы вновь наполнить трюмы.

Вскоре после получения сообщения о крупном немецком наступлении Объединенное англо-американское командование ускорило отплытие семи дивизий и назначило к отправлению в февральском рейсе еще две, не предназначенные первоначально для Европейского театра военных действий. С этим потоком людей и военного снаряжения союзники оказались через две недели после начала наступления с большим количеством людей, танков, самолетов, орудий — фактически всего, — чем когда начиналось наступление. Громоздкость американского обоза, которая так часто подвергалась критике ее союзником, вполне оправдала себя в Арденнах.

С одной стороны, тяжело завоеванная, дорогостоящая победа укрепила воевавшие американские дивизии, так как их потери были восполнены, а оставшиеся в живых знали, что они противостояли самой мощной атаке, которую только могли подготовить немцы, и они оказались способными отбросить их назад. Вместе с большим уважением к противнику пришло сознание, что он может быть побежден.

С другой стороны, для немцев результат сражения стал катастрофой как в материальном отношении, так и в отношении морального духа. Потери не могли быть восполнены, и те немцы, которых ввели в заблуждение в отношении возможности победы, знали теперь, что поражение можно было только отсрочить.

Установить потери немцев с 16 декабря по 25 января еще труднее, особенно за последние две недели, после начала русского наступления, которое привело к таким потерям, которые намного превзошли потери немцев на Западе. Сверх того, и не считая потери, понесенные во время отступления из Арденн к «линии Зигфрида» (очень хорошо проведенная операция, в которой немцы потеряли значительно меньше, чем можно было ожидать), группа армий «Б» потеряла по крайней мере 13 тысяч убитыми, 40 тысяч ранеными и более 30 тысяч попавшими в плен. За последние две недели снова немцы потеряли около половины того же, большинство погибло в операции «Нордвинд».

Многие дивизионные военачальники давали свои собственные, хотя и не всеобъемлющие, оценки потерям, которые составляют от 2 до 3 тысяч человек на дивизию. Зепп Дитрих говорил: «Я потерял 37 тысяч убитыми, ранеными и замерзшими». Это, вероятно, довольно точная оценка, но она не включает тяжелые потери в «фольксгренадерских» дивизиях на его правом фланге, которые были разбиты на подступах к укреплениям Моншау — Хёрен. Те дивизии, которые позже вступили в бой, часто теряли половину своего состава в течение нескольких дней. 9-я танковая дивизия произвела свою первую атаку в ночь под Рождество, когда у нее было 90 танков и 35 самоходных орудий. Через четыре дня ее танковый полк остался с 20 танками, а каждый из обоих танковых гренадерских полков насчитывал около 400 человек. Среднее число стрелковых рот 212-й дивизии «фольксгренадеров», отступавших через реку Зауэр, составило от 25 до 30 человек. Начальник штаба Зеппа Дитриха генерал Крамер говорил, что, когда 560-я «фольксгренадерская» дивизия была придана 6-й танковой армии после сражения за Хоттон и Марш, «численность ее была сведена почти к нулю». Многие немецкие дивизии, участвовавшие в сражении, были так разбиты, что их пришлось почти полностью восстанавливать, прежде чем можно было снова использовать.

Общие потери немцев в Арденнском наступлении и операции «Нордвинд» составили не менее 130 тысяч, из них около 19 тысяч убитыми. Такие потери уже невозможно было восполнить, и Зепп Дитрих, направляясь после Арденнского наступления со своей армией к Будапешту, получил пополнение в 22 тысячи человек вместо прежних 37 тысяч — его танковые дивизии СС имели приоритет над всеми другими.

Немецкие потери в оружии и материальной части были также очень тяжелыми. Зепп Дитрих допускает, что потери составили от 300 до 400 танков и от 25 до 30 процентов всех боеприпасов и транспортных средств, работающих на жидком топливе. По дороге на Восток он оставил тысячу машин, нуждающихся в ремонте. 5-я танковая армия потеряла более 200 танков и множество другого снаряжения. Немецкие потери в боевой технике, хотя и не столь тяжелые, как у союзников, были серьезнее, так как их нельзя было восполнить.

Третьим выигрышным моментом немцев в их наступлении был ущерб, нанесенный структуре союзного командования. Отношения между Эйзенхауэром и Монтгомери, между Брэдли и Монтгомери, Эйзенхауэром и Паттоном и между штабом 3-й армии и штабом Верховного командующего союзных войск в Европе уже раньше были натянутыми. В ходе Арденнского сражения произошли некоторые события, которые еще более обострили эти отношения. Некоторые из них вызвали раздражение, но одним из них, почти вызвавшим крупный разрыв, несомненно, была пресс-конференция, созванная Монтгомери 7 января, на другой день после опубликования в газетах приказа Эйзенхауэра, назначавшего его командующим Северным фронтом.

Отношения Монтгомери с военными корреспондентами никогда не были благополучными. Одной из главных причин было то, что он недооценивал их способности и объем технических знаний, уверовав в это из-за того, что они писали в упрощенной манере для невоенных читателей и сами говорили друг с другом в такой же манере…

Сейчас, обращаясь к многочисленным корреспондентам, он хотел «объяснить, как в ходе Арденнского сражения союзники, отбросив всякие государственные соображения, откликнулись на призыв и как их солидарность спасла положение». [114]Однако этот вполне достойный мотив потерпел неудачу, когда фельдмаршал вошел в одну из своих любимых ролей, излагая простыми словами перед завороженной аудиторией, как именно он оказался способен выиграть трудную битву.