Виктор Суворов - ПРАВДА ВИКТОРА СУВОРОВА

Высказывания, приписываемые Сталину, Григорию Зиновьеву и В.И. Ленину с 1920-х гг., предвосхищают программное содержание документов 1939 г., хотя более ранним текстам явно недостает понимания специфических условий надвигавшейся войны, как раз того, что Сталин добавил к своей речи для членов Политбюро 19 августа 1939 г.

К примеру, в 1920 г. Ленин объяснил, какие революционные цели стояли за провалившейся военной кампанией против Польши и предполагаемым продвижением Красной Армии дальше на Запад. Этот разоблачительный документ был впервые опубликован в 1992 г. Две более ранние цитаты из речей его последователей Сталина и Зиновьева также непосредственно связаны с историей пакта и его секретного дополнительного протокола. Эти тексты позволяют увидеть долговременную последовательность в политике Кремля, которая отразилась в речи Сталина и «Директивах» 1939 г.

Первая цитата представляет собой отрывок из статьи Сталина в газете «Правда» от 15 марта 1923 г. Она отсылает нас к ленинскому объяснению целей продвижения Красной Армии на Запад: «Во время войны с Польшей [в 1920 г. ] ситуация была такова, что мы были ослеплены нашими первоначальными легкими победами в этой кампании и недооценили значение подъема национального чувства в Польше в те дни. Когда в сложившихся обстоятельствах мы предприняли попытку прорваться в Европу через Варшаву, то столкнулись с сопротивлением большинства польского населения. Таким образом, мы создали ситуацию, в которой успехи советских войск под Минском и Житомиром были сведены на нет, и престиж советской военной мощи на Западе пошатнулся».

В том же 1923 г. Зиновьев объяснил важность революции, которую советское руководство намеревалось в то время экспортировать в Германию. Сталин также был членом комитета, планировавшего революцию. Зиновьев в основном повторил слова Ленина, который до этого неоднократно высказывал аналогичную мысль: «С самого начала пролетарская революция в Германии имела большее значение, чем революция в России. Германия — индустриально развитая страна, [которая] находится в центре Европы… Советская Германия с первых дней своего существования образовала бы тесный союз с СССР… Революция в Германии поможет Советской России победить в деле создания социалистической экономики, тем самым создать непоколебимую основу для победы социалистической формы экономики во всей Европе».

Немногим более года спустя, 19 января 1925 г., Сталин снова выступил с речью, на сей раз на пленуме Центрального Комитета партии. К моменту этого выступления прошел почти год со смерти Ленина. Сталин сформулировал основной политический принцип использовать Красную Армию для распространения революции в Западную Европу. Таким образом, в очередной раз возник план использования Красной Армии, чтобы обеспечить успех революционных действий за рубежом.

Сталин предвидел возникновение новой большой войны. Он предсказывал, что нестабильность внутри капиталистических стран будет увеличиваться с ростом бедствий военного времени, и страны, вовлеченные в военные действия, будут ослабляться. Внутренняя нестабильность будет нарастать за счет дезорганизации, бедствий и разрухи, вызванных военными действиями. Видение Сталиным исторических перспектив оставалось таким же, как у Ленина, то есть гражданская война, мятежи, революционные действия, которые имели место в России и в Центральной и Западной Европе к концу и после, на тот момент последней, «Великой войны».

В этой, сталинской адаптации плана Ленина, Красная Армия должна была быть высокоорганизованной и оснащенной для того, чтобы стать инструментом интервенции за границу. Красная Армия должна была с сокрушительной силой вступить в грядущую войну после того, как основные противники истощат свои силы. По мнению Сталина, война была неизбежна даже при том, что капитализм в Европе, как он был вынужден признать, уже пережил послевоенный кризис. Однако отложить революцию не означало отказаться от нее.

Вместе с тем Сталин предостерегал своих слушателей, что обстановка может измениться. Как показала практика (с таким же успехом он мог бы сказать «неоднократно показала»), революционные силы на Западе, несмотря на грядущие бедствия, могут оказаться неспособными победить буржуазию в «решающей схватке» при том, что вполне возможны многочисленные локальные беспорядки. Он напомнил о недавних попытках революционных государственных переворотов в Эстонии и Латвии — государствах, граничивших с Советским Союзом. Революции там, не имея значительной иностранной помощи, потерпели поражение. Он имел в виду помощь Красной Армии. Он не упоминал о других неудачных попытках социалистической революции недавнего времени, в частности, провал большевистского переворота в Германии осенью 1923 г. Публичное признание всех недавних неудач Москвы в достижении ключевых целей большевизма могло навести слушателей Сталина на мысль о его собственной решающей роли в этих провалах. Сталин ограничился примерами Эстонии и Латвии.

Неизменно возвращаясь к теме войны, он тем не менее отдал должное вопросу мира. «Наш флаг, — сказал он, — был и остается флагом мира… Но если начнется война [а он был уверен, что война начнется], мы будем готовы и во всеоружии. Однако мы будем последними, кто вступит в военный конфликт — таким образом, мы сможем обеспечить решающий перевес сил. Наша мощь будет залогом нашей победы. При осложнениях в окружающих нас странах вопрос спасения [революций будет зависеть от] нашей армии и ее готовности». Таким образом, Сталин недвусмысленно дал понять своим революционно настроенным слушателям, что вся эта шумиха вокруг советского флага мира была не более чем завесой для ленинской программы мировой революции.

И, конечно же, он не проповедовал пустых теорий. Аналогичная схема — смесь разговоров о мире и благородной миссии «освобождения» — была использована им в качестве ширмы для похода Красной Армии на Запад в 1939 году. Тогда, после подписания советско-германского пакта «советизация» по-ленински вновь была направлена на Запад. Через два с половиной месяца после того, как «революция из-за границы» вместе с авангардными частями Красной Армии пришла в восточную Польшу в 1939 году, Сталин задумал принести ее и в некогда царскую Финляндию. Выступая в январе 1940 г. в период трудной для Советов военной кампании в Финляндии, перед ближайшими соратниками, которых он собрал в связи с годовщиной смерти Ленина, Сталин сказал, что «мировая революция как единый акт — это полная ерунда. Она требует разного периода времени в разных странах. Действия Красной Армии также являются делом мировой революции». Вслед за практикой успешных приобретений Кремля в Балтийском регионе в 1940 г., Сталин использовал ту же пропагандистскую маску и в 1944 и 1945 гг., когда с помощью Красной Армии расширял «сферу влияния» Советского Союза за пределы того, что еще недавно именовалось «странами по ту сторону железного занавеса».