Лев Троцкий - Письма из ссылки

На самом же деле было вот что. Рыков, который был в 1923 году вновь назначен председателем ВСНХ,-- Рыков, а не я -- вошел в Политбюро с предложением о закрытии Путиловского завода, так как, по исчислению ВСНХ, завод этот не понадобится в течение ближайшего десятилетия и ляжет, следовательно, непосильным бременем на нашу металлопромышленность. Политбюро голосовало за закрытие завода, и я в том числе. Никакого отношения ни к ВСНХ, ни к Госплану, ни к ленинградской промышленности я не имел. Никакого самостоятельного предложения по этому вопросу не вносил. Как член Политбюро я вынужден был решать вопрос на основании доклада Рыкова. Общий вопрос об индустриализации отнюдь не решает сам по себе частного вопроса о Путиловском заводе, как и о Днепрострое. За закрытие Путиловакого завода, по докладу Рыкова, голосовал и Сталин. Затем по протесту Зиновьева вопрос был перерешен -- за пределами Политбюро -- фракционным путем. Во всяком случае, на одном из позднейших заседаний Политбюро Рыков обвинял Сталина в том, что тот пошел на сделку с Зиновьевым отнюдь не по деловым соображениям. Вот как обстояло дело о моем покушении на Путиловский завод. Самое замечательное, что резолюция последнего, Пятнадцатого съезда, повторяющая путиловскую легенду, вынесена была по докладу Рыкова. Между тем все преступление мое состояло в том, что я голосовал за его, Рыкова, предложение. Невероятно? Пустяки: то ли еще бывало.

Уже в то время, когда я писал это письмо, я случайно раскрыл изданную ГИЗом брошюрку некоего Шестакова "Крестьянам о решении XV съезда" и в этой брошюре, на стр. 49, нашел ссылку на то, что Троцкий "подавал в свое время в Центральный комитет партии заявление, требуя закрытия громаднейших Путиловского и Брянского заводов". Почему требовал, не сказано. А самый факт приводится для разоблачения мнимого "рабочелюбия" оппозиции. Таковы, мол, они, сверхиндустриализаторы: чтобы сделать рабочим вред, требуют закрытия "громаднейших Путиловского и Брянского заводов". Насчет Путиловского завода что знал, го выше рассказал А насчет Брянского, за неосведомленностью, сообщить ничего не могу. Возможно, что он просто приобщен для комплекта. Вообще трудно себе представить более наглую и разнузданную книжонку, чем эта официозная брошюра о решениях Пятнадцатого съезда. Литературных прощелыг, готовых на все, расплодилось ныне очень много В 1882 г. Энгельс писал Бернштейну:

"Таковы наши господа литераторы. Совершенно как буржуазные литераторы они считают, что им принадлежит привилегия ничего не изучать и обо всем рассуждать. Они создали нам такую литературу, которая по экономическому невежеству, вновь испеченному утопизму и нахальству не имеет себе равной".

Ужасно звучит современно. Только Шестаковы далеко оставили позади тогдашних литераторов -- и по невежеству, и по казенному утопизму, и, главное, по нахальству. В минуту опасности эти господа без чести, без совести будут предавать первыми, а в случае поражения пролетариата тем же казеннокоштным штилем писать хвалу победителям.

Выступая против больших мероприятий и широкого размаха -- "наше время не время великих задач",-- Вы иронически пишете:

"Большие реформы идут только на транспорте, где мы этими реформами добили путь, добиваем паровозы и поставили на очередь добить вагоны... Все это называется обезличенной ездой, централизацией мастерских и проч."

Из текста Вашего письма можно сделать вывод, будто и здесь виновата ... оппозиция. Помните, как в старой песне: "Кто виноват? Паулина" Хорошо. За закрытие или почти закрытие Путиловского и даже Брянского заводов отвечаем. За открытие или почти открытие Днепростроя тоже несем ответ. Но в каком же все-таки смысле за обезличенную езду Рудзутака? Нельзя ли и тут найти какую-нибудь родословную связь с приказом No 1042, о котором Ленин и Дзержинский в свое время говорили, что он спас паровозы и вагоны, но который в 1924 году, т. е спустя четыре года, провозглашен причиной чуть ли не гибели транспорта? Нельзя ли доказать, что я "увлек" неискушенного Рудзутака на путь "обезличенной езды" (взад и вперед). Если собственных Ваших ресурсов для разрешения этой историко-философской задачи не хватает, обратитесь к Ярославскому, Гусеву и другим хранителям заветов; они сразу установят все, что требуется, и даже более того.

Так как Вы пытаетесь подходить к общим экономическим вопросам от частных случаев -- против такого подхода в принципе я не возражаю,-- то я предлагаю Вам остановить Ваше внимание еще на одном примере. Индустриализация тесно связана с концессионной политикой. Ленин придавал этой последней: огромное значение. На самом деле, результаты получились более чем скромные. Тому есть, разумеется, объективные причины. Но не малую, пожалуй, не меньшую роль играют в этой области методы руководства. Я приведу пример, который советую Вам как следует разобрать (лучше, чем Вы разобрали вопрос о Днепрострое) и, использовав эру самокритики, вывести этот случай на суд партии. Да поторопитесь; самокритика уже на ладан дышит.

Я имею в виду наше марганцевое дело. Важнейшие наши залежи марганца в Чиатурах сданы, как известно, в концессию американцу Гарриману. Никопольские залежи разрабатываем мы сами. Как человек, имеющий отношение к металлургии, Вы, вероятно, знаете, что марганец имеет очень одностороннее применение и что по самой сути дела рынок его строго ограничен. Никопольский марганец гораздо хуже по качеству, труднее в разработке и вызывает большие расходы по перевозке. По приблизительным исчислениям, делавшимся мною в свое время при участии лучших знатоков вопроса, дифференциальная рента на тонну чиатурского марганца составляет около 8--10 рублей. Это значит, что при тех условиях, когда чиатурская тонна дает 4--5 рублей прибыли, никопольская тонна приносит около 4--5 руб. убытку. По концессионному договору мы с каждой проданной концессионерам тонны получаем определенную плату. С каждой проданной нами никопольской тонны мы получаем убыток. Если государство считает нужным марганцевое дело сохранить полностью в своих руках, не сдавая в концессию (на такой позиции стоял покойный Красин, и возможно, что он был прав), тогда нужно свернуть никопольское производство до минимума и развернуть максимально Чиатуры. Тогда нам обеспечены крупные прибыли. Мы же поступили наоборот: сдав Чиатуры в концессию, стали разворачивать Никополь, вкладывая в него миллионы, которых у нас, как известно, куры не клюют. Этим мы достигаем двойной цели: торгуем никопольским марганцем в убыток и, вытесняя этим убыточным экспортом с рынка чиатурский марганец, урезываем свою потонную прибыль с концессии. Словом, ценою убытка в Никополе причиняем себе убытки в Чиатурах.