Георгий Фруменков - Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв

Как уже отмечалось, вечером 7 июля после неудачного боевого крещения «Бриск» и «Миранда» стали на якорь недалеко от Соловецкого берега. В 7 часов утра следующего дня корабли, разведя пары, снялись с места и начали медленно удаляться.

Приблизившись к Большому Заяцкому острову, что в полутора километрах от Соловецкого, фрегаты обстреляли его и, не получив ответа, до того расхрабрились, что пристали к берегу. Враг решил взять реванш за поражение под монастырем и дал полную волю своей солдатне. Моряки европейской державы, хваставшейся своими достижениями в культурной жизни, разрубили топором двери деревянной Андреевской церкви, построенной, как отмечалось, на пустынном острове по случаю посещения его Петром I, ворвались в храм, разломали в нем небогатую казною кружку, рассыпали на полу медные деньги, украли три колокольчика по 14 фунтов каждый и несколько мелких серебряных вещей. [370]Тем собственно и исчерпывались «ратные подвиги» англичан на Заяцком острове в 1854 году. Два старика, сторожившие церковь и составлявшие все население острова, были свидетелями святотатства «цивилизованных» разбойников. Скрывшись в расщелине скалы, они видели все происходившее. После этого фрегаты ушли из монастырских вод, хотя и ненадолго.

От Заяцкого острова фрегаты направились в Онежскую губу. 8 июля они подошли к деревне Лямца, расположенной на восточном берегу Онежского залива в 65 верстах от Онеги. Узнав, что крестьяне, кроме пяти стариков, на сенокосе, матросы застрелили двух быков, 8 баранов, несколько кур, [371]погрузили добычу на пароходы, которые вечером того же дня появились у острова Кий в 15 верстах от Онеги.

Весь день 9 июля англичане бесчинствовали на Кий-острове. Развращенные колониальными войнами, они вели себя на русской земле так, как в Африке, в Азии, когда им приходилось усмирять туземные племена. Интервенты начали с того, что на 6 катерах в количестве до 80 человек высадились на острове и подожгли деревянное здание Онежской портовой таможни с примыкавшим к нему флигелем, всеми пристройками и соседними тремя домами, в которых жили таможенные чиновники и служители. [372]Этой операцией руководил низкорослый, юркий, сухощавый, рыжеватый, лет 40 человечек в офицерской форме. То был сам Омманей. Начальнику подражали младшие командиры. Один из них «молодой, лет 17-ти офицерик, сын какого-то генерала», обратил на себя внимание островитян «выстрелами из пистолетов под крышу таможни», производимыми без всякого смысла.

Стоимость зданий, сожженных врагом на Кий-острове, оценивалась в 1950 рублей. «По заботливости неприятеля» уцелели от огня только дом конторы компании Онежского лесного торга и лесная биржа, принадлежавшие английским купцам.

При зареве пожара англичане направились к Онежскому второклассному Крестному монастырю («Монастырь святого животворящего креста»), находившемуся в глубине острова, и как бы в отместку за неудачу под стенами его старшего состоятельного собрата начисто разграбили монастырь. Мародеры хватали все, что попадало под руку: столовую посуду, церковную утварь. Они похитили из казнохранилища 10 золотых полуимпериалов, сняли с колокольни 6-пудовый колокол. Грабители не могли только сразу решить, как им поступить с восемью старинными чугунными разнокалиберными пушками, которые двести лет хранились в монастыре без употребления. После некоторого размышления 4 пушки они бросили в колодец, а остальные на телегах вывезли на катере и сбросили в море. Так же поступили и с древними мушкетами, хранившимися в амбаре: часть переломали, часть увезли с собой. [373]

Трофеи оказались скромными не потому, что монастырь был беден. Дело в том, что еще в начале войны наиболее дорогие вещи Крестного монастыря были запакованы в 7 больших сундуков и эвакуированы в Подпорожский приход, а менее ценные — зарыты в землю на острове, и королевские матросы их не обнаружили.

Перед тем, как покинуть остров, так сказать, под занавес, развлекавшиеся молодчики заставили монахов отслужить им молебен животворящему кресту. Под звон церковных колоколов 10 июля 1854 года грабители отплыли с острова Кий на северо-запад.

11 июля произошел бой между английскими матросами и крестьянами приморского села Пушлахта Онежского уезда Золотицкой волости. Под прикрытием артиллерийского огня с фрегатов «Бриск» и «Миранда» к Пушлахте приблизилось 13 гребных судов противника, оснащенных пушками. На берег сошло более ста вооруженных человек. Матросы стали палить из пушек по деревне, но на этот раз действия их не остались безнаказанными. Отряд вооруженных крестьян в количестве 23 человек при помощи двух отставных солдат под командованием служащего палаты государственных имуществ Волкова открыл ответный огонь. Однако под давлением численно превосходящего противника крестьянский отряд самообороны подался к лесу, успев все же меткими выстрелами сразить 5 мародеров и нескольких ранить. Со стороны обороняющихся человеческих жертв не было. [374]

Враг вынес убитых и раненых с места боя, а в отмщение за сопротивление дотла сжег Пушлахту, предварительно забрав в селении из крестьянского имущества все, что мог унести. Огнем были уничтожены все 40 домов, церковь, 50 амбаров, 20 бань, 10 овинов с крытыми гумнами и находившиеся на берегу ручья 40 крестьянских мелких судов-лодок, а также все земледельческие и рыболовные орудия крестьян. Материальный ущерб, нанесенный врагом крестьянам Пушлахты, исчислялся в 8 тысяч рублей серебром. [375]

Этот варварский поступок вызвал гнев и возмущение поморов. Жители губернии собрали по подписке для пострадавших значительную сумму денег. Правительство решило восстановить Пушлахту на казенный счет. Все 23 крестьянина, участвовавшие в боях с английским десантом, получили по 5 рублей серебром каждый. Чиновник Волков был награжден орденом св. Анны 3-й степени с бантом. Содействовавшие крестьянам нижние чины Басов и Иевлев были отмечены: первый — знаком отличия военного ордена и денежной премией в 25 рублей серебром, второй — награжден 15 рублями. Помимо того, крестьянам Пушлахты предложили назвать одного наиболее достойного, по их мнению, односельчанина для награждения его знаком отличия военного ордена. [376]Крестьяне решили вопрос о достойнейшем по-своему. Они считали, что все с одинаковой ревностью и самоотвержением боролись с чужеземцами, а потому составили приговор, чтобы обещанная награда досталась по жребию, кинутому между крестьянами, участвовавшими в боях. В результате знак отличия военного ордена достался Александру Агафонову.

Разгромив Пушлахту, которая была ближайшей соседкой Соловков, неприятельские корабли вновь повернули к монастырю. В 10 часов вечера 11 июля они наполняли пресной водой бочки на Анзерском острове. На следующий день решили повторить эту же операцию, но один из двух стрелков, направленных начальником монастыря для наблюдения за неприятелем, спугнул матросов, выстрелив из ружья. С криком: «Русские, русские!» они ретировались на суда. 12 июля «Бриск» и «Миранда» прошли узким проливом, разделяющим острова Соловецкий и Анзерский, и скрылись в море. [377]