Вальтер Николаи - Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время

Совершенно новым явлением был в мировой войне беспроволочный телеграф, дававший возможность каждому воюющему перехватывать телеграммы противника. Поэтому в беспроволочном сообщении давались почти исключительно шифрованные телеграммы. Наподобие того, как на почте играла важную роль химик, так здесь вступал в круг сотрудников разведки математик, который должен был их расшифровать. Русские были в своих системах шифра самыми беспечными и самыми неповоротливыми, и это часто причиняло их военным интересам тягчайший вред. Зато у остальных враждебных держав организация и осторожное обращение с шифрами были выдающимися. Системы и ключи менялись через кратчайшие промежутки времени. Было ясно, что неприятельская разведка самым тщательным образом занимается германским способом шифрования, и что достигнутые при этом успехи побуждают ее к осторожности у себя. И, тем не менее, судя по успехам германской науки во время войны, можно считать установленным, что ни одна шифровальная система не может долго оставаться неразгаданной. Частая перестановка букв повышает трудность расшифровки, но не исключает ее, если только налицо имеется некоторое количество телеграмм, одинаково шифрованных. Шпионаж охотился, поэтому, за шифрованными телеграммами повсюду, не только в неприятельской стране и в воздухе, но и в нейтральных странах.

Они добывались за большие деньги. Шведские судьи приговорили в 1918 году двух английских агентов к продолжительному тюремному заключению за то, что они отобрали у одного телеграфного рассыльного адресованные германскому посланнику телеграммы и передали их представителю английской разведки. Подобные же приговоры за кражу политических телеграмм для разведки выяснились и в Голландии и, особенно, в Швейцарии. Следствием того, что в [199] Германии разведка была ограничена Генеральным штабом, было то, что использование военного опыта было, к сожалению, применено лишь для его собственного шифрования. Ему не удалось, к сожалению, побудить ведомство иностранных дел подвергнуть испытанию употребляемые им способы шифрования, и приноровить их к современному состоянию науки. Этим объясняется то обстоятельство, что секретные политические телеграммы могли неоднократно становиться известными противнику. Достижения в области шифра, использованные только военной организацией, оказались для Германии потерянными одновременно с расформированием Генерального штаба. Поэтому страны-победительницы обладают громадным перевесом в этой области.

Чем больше ограничивали пересылку сведений по почте и телеграфу, тем большее значение принуждена была придавать разведка тому, чтобы границы оставались открытыми для пассажирского сообщения. На границах был установлен строгий личный и паспортный контроль, шпионаж натыкался на новые препятствия, агентов приходилось снабжать, прежде всего, достаточными документами. На почве паспортной системы разгорелась ожесточенная борьба между разведкой и контрразведкой. Подлоги, преследовавшиеся в мирное время, как уголовные преступления, развивались теперь при поддержке государства и при сотрудничестве первоклассных научных сил до высшего совершенства. Были обнаружены документы, не отличавшиеся от настоящих ни сортом бумаги, ни подписями, ни печатью и бывшие все же поддельными во всех отношениях. Германские паспорта было легче всего подделать. Они были изготовлены из сравнительно обыкновенной бумаги и сброшюрованы в форме книжки, так что из них легко можно было вынуть отдельные страницы и заменить их другими, а употреблявшиеся, по большей части, резиновые печати было легко подделать. Паспорта других стран были лучше защищены от злоупотреблений и подлогов, благодаря одному тому, что состояли по большей части из одного листа или же были сложены по системе Лепорелло, так что невозможно было так просто [200] удалить одну часть и заменить другой. По сорту бумаги и внешним украшениям они отчасти являлись произведениями искусства и были снабжены, по большей части, чеканными печатями. Все это, однако, не мешало появлению подложных, нейтральных паспортов, где все, начиная с бумаги, было изготовлено самой разведкой. Поразительной была подделка подписей. Моих профессиональных познаний недостаточно для подробного описания этих очень интересных махинаций. Я могу только констатировать, что обыкновенный контроль паспортов ни от чего в настоящее время не гарантирует и что посланный государственной властью агент будет, наверное, в первую очередь снабжен всеми необходимыми и, по внешности, неподдельными документами. Шпионы снабжались, однако, и настоящими паспортами, предназначавшимися первоначально для других лиц. Начиная уже с 1905 года, во Франции были изданы циркуляры о том, чтобы отнимать у германских дезертиров их личные документы в целях использования их агентами разведки. Во время войны для этой цели стали прибегать к краже германских паспортов. Фотография и подпись владельца паспорта должны были приводиться в соответствие с фотографией и подписью агента. Наука придумали для контрразведки клей, который не давал возможности отклеивать фотографию. В ответ на это разведка изобрела способ, с помощью которого изображение на карточке уничтожалось, однажды уже употребленная фотографическая бумага превращалась снова в светочувствительную, и новое изображение отпечатывалось на месте старого — все это проделывалось, не отклеивая карточки.

В целях борьбы с подделкой паспортов, наука обратила свои взоры на выработку бумаги. Были изобретены сорта бумаги, на которых становилась невозможной никакая подчистка или перемена.

Следует, наконец, упомянуть и об использовании разведкой мельчайшей фотографии. Добились того, что напечатанное на листе пишущей машинки помещалось на карточке величиной в один квадратный миллиметр. Агенты [201] могли, таким образом, получать инструкции, обнаружить которые было почти невозможно, и которые они читали с помощью лупы. Размер шпионажа против Германии привел к тому, что к концу войны при каждом военном округе были созданы химические бюро, руководившие, по своей специальности, всеми учреждениями, наблюдавшими за почтовым, телеграфным и пограничным сообщением.

Все эти мероприятия, возможно было, однако, осуществлять лишь у главнейших проходов через сухопутную границу и у мест высадки по побережью Северного и Балтийского морей. Большие же участки границы приходилось оставлять без надзора, в виду все более ограниченного числа служащих. Все же и здесь делалось все возможное. Но чем больше здесь делалось, тем более ухищренными становились и приемы перехода границы шпионами, и средства сокрытия сведений. И здесь случалось обнаруживать самые неправдоподобные вещи. Недостаточно было ограничивать свое внимание границами. Так, например, судоходство по Рейну открывало шпионам пути для проникновения в Германию. Оно оставалось открытым для нейтральных шкиперов и во время войны. Наличная речная полиция довольствовалась наблюдением за исполнением полицейских предписаний. Вследствие этого, пришлось организовать находившееся под военным руководством наблюдение за рекой с моторных лодок, экипаж которых состоял из сведущих людей. Это наблюдение за рекой оказалось особенно необходимым, когда Верховная Ставка находилась в Крейцнахе и, тем самым, в сфере действия всей работавшей в самой Германии неприятельской разведки.