Владимир Орлов - Трактат о вдохновенье, рождающем великие изобретения

Да простят меня физиологи, но в потоке зарубежных исследований разнообразных порогов между жизнью и смертью мне чудится знакомая тенденция капитализма разрешать изобретательские проблемы — даже если дело идет об овладении космосом! — главным образом за счет человека. Сэкономить горючее, металл и электронику за счет человеческой крови, мышц и нервов, довести человека до порога, выжать все, что он может дать, — вот он, старый капиталистический принцип! Чем дряхлее становится капитализм, чем бессильнее он перед проблемами, которые свободно решает социалистический мир, тем все больше будет расплачиваться человек за хромающую кибернетику, калорийность горючего, слабость двигателей ракет.

«Все для человека!» — давно провозгласила советская социалистическая наука. И в труднейшую, героическую эпоху покорения космоса она не отступает от этого священного принципа. Ей чужды суета и вредная спешка, ей чуждо тщеславие пустого рекордсменства. Советский человек полетел в космос лишь тогда, когда была создана и сто крат проверена кабина с нормальными условиями существования, когда была отработана надежная система взлета и посадки.

Идет день шестой, когда вновь создаваемые миры в межпланетном пространстве заселяются человеком и на них создаются условия жизни, условия не худшие, чем на родной Земле. День шестой продолжается…

Ну, а что будет в день седьмой?

В день седьмой, если верить библии, господь бог попросил отдохновенья, чтобы любоваться делами рук своих.

Но наше коммунистическое вдохновенное творчество не знает отдохновенья, и нам чуждо праздное любование делами рук своих.

Планомерный штурм космоса продолжался.

Пока американцы подпрыгивали в своих ракетах над Землей, не в силах выйти на орбиту, начался легендарный полет Титова… Мне посчастливилось. Вместе с авиационной поисковой группой я вылетел в район приземления нового советского космонавта. Я помню низкое серое предрассветное небо над одним из аэродромов близ района приземления. Летчики, врачи, конструкторы, парашютисты небольшими группками стояли на летном поле, разговаривая друг с другом вполголоса, как во время ответственной операции. Мы были всего лишь малым узелком огромной, напряженной и чуткой, как паутина, сети, привязанной к космическому кораблю. Я чувствовал себя примерно так, как Пьер Безухов во время Бородинского сражения — в поле зрения попадали лишь детали громадной панорамы событий. Там над всеми слоями облаков, под черным небом, над слоем атмосферы летел он, завершая последние круги своего маршрута, почти столь же длинного, как дорога в облет Луны. Он летел в безвоздушном пространстве по орбите столь же независимой, как орбита самой Земли, а мы, стоя на участке земного шара, поворачивающегося как глобус, неслись ему навстречу.

Раздалась команда. Мы помчались бегом к своим самолетам. Космонавт шел на снижение. Главный конструктор сообщил нам по радио точное место приземления.

Приземлился! Какое устарелое слово! Оно родом из старого словаря авиации, словаря самолетов — пленников Земли. Нет, не приземленье брезжило впереди, а равноправная встреча двух суверенных небесных тел — их торжественная встреча в космосе!

И вот она состоялась. В командирскую машину к нам по трапу поднимался неземной человек, неземной красоты в голубом комбинезоне-трико, похожий на героя какой-то великой драмы Шекспира.

То был Герман Титов — второй из покорителей и первый житель космоса.

Ни полет американца Карпентера, ни полет американца Гленна не перекрыли результатов Титова. Отставание техники не позволило отважным американцам совершить более трех оборотов вокруг Земли. Буржуазные комментаторы строили всяческие предположения, каков он будет, следующий, новый шаг советского человека в космос. Одни из них уверяли, что будет повторено пройденное. Воображение других рисовало какой-то фантастический полет по сверхнеобычной орбите, совершаемый неким новым героем с мускулами из бронзы и нервами из стали. Как всегда, буржуазные пророки ошиблись, как всегда, по обычной своей, по одной и той же причине. Их фантазия двигалась по лестнице спортивного рекордсменства, где любая новая ступенька знаменует собой новое индивидуальное достижение, и, конечно, не учитывала качественных особенностей, привносимых во всякое дело советским социалистическим строем. Да, он был совершен, небывалый рекорд продолжительности полета в космическом пространстве. Космический корабль «Восток-3» находился в полете, почти четверо суток, совершил 64 оборота вокруг Земли, превысив почти в 7 раз расстояние от Земли до Луны. Корабль «Восток-4» находился в космосе 71 час, облетел 48 раз вокруг нашей планеты. Но случилось и то, о чем не смели думать даже самые смелые прорицатели. Новый шаг советских людей в космос оказался не только индивидуальным шагом. Советский Союз перешел к групповым космическим полетам.

На космическом корабле «Восток-3» вышел на орбиту Космонавт-Три, майор Андриян Николаев, через сутки на орбите оказался космический корабль «Восток-4» с Космонавтом-Четыре, подполковником Павлом Поповичем на борту. Два советских космических корабля закружились вокруг земного шара, эскортируемые целой флотилией советских спутников.

Только будущее позволит по достоинству оценить все революционное значение этого нового шага. Конечно, двое — это небольшой коллектив. Но о преимуществах его говорит бесхитростная и в то же время мудрая русская пословица: «Ум хорошо, а два лучше!» К ней присоединяется философская теория познания, утверждающая, что только коллективная, общественная практика является критерием истины. Коммунистический призыв к соединению усилий недаром начертан на нашем алом знамени.

Космонавты установили взаимодействие, наладили между собой радиотелевизионную связь в космосе.

Космонавты видели друг друга в лицо на телевизонных экранах, слышали друг друга так хорошо, как будто сидели рядом, переговаривались и даже пели вместе. Вдумайтесь в значение этого исторического момента! До сих пор существовала лишь связь по схеме «Земля—космос», «космос — Земля». Сейчас, кроме такой связи, впервые установлена связь между космическими объектами по схеме «космос — космос».

Циолковский предсказывал, что эти связи и взаимодействия непременно перерастут в более сложные производственные отношения, и обширные коллективы строителей-космонавтов будут строить в космическом пространстве из материалов, посылаемых с Земли, летающие острова — спутники нашей планеты, промежуточные базы для дальних звездолетов. И тогда с благодарностью и восхищением вспомнят о полетах Николаева и Поповича, о рождении первого космического коллектива, отрабатывавшего первые совместные действия. Космонавты вели в космосе научные эксперименты и не забывали о пропаганде научных достижений, демонстрируя по телевизору жителям Земли парадоксы невесомости, известные до того лишь по научно-фантастическим книжкам.