Олег Платонов - Николай II в секретной переписке

Что делает Воейков? Я не могу забыть его сумасшествия здесь и ужасного поведения с А. Остерегайся, как бы он не забрал там все в свои руки и не вмешивался бы во все, так как старый Фредерикс стар и — увы! начал выживать из ума. А Воейков, при своем властолюбии, крайнем честолюбии и самоуверенности, постарается взять на себя обязанности, которые его не касаются. — Не нужно ли тебе еще кого-нибудь для сношений с иностранцами, или приема депутаций, или для отдачи приказаний, которые ты не имеешь времени делать сам, кого-либо из генерал-адъютантов или кого-нибудь в этом роде? Освободился ли ты там от лишних людей? Я рада, что Борис вернулся опять обратно. Надеюсь, что ему удастся получить списки потерь, жены здесь страшно беспокоятся.

Говорят, что Лейхтенбергский ранен, я забыла, каким он полком командовал. Особенно дамы Преображенского полка нервничают. Хотелось бы знать, какие войска ты осматривал на днях. Теперь старик с тобой. Глупо, что в газетах печатают, когда он бывает у меня, — это узнается в городе, потому что мои приближенные об этом не знают. Некоторые сердятся, что я вмешиваюсь в дела, но моя обязанность — тебе помогать. Даже и в этом меня осуждают некоторые министры и общество; они все критикуют, а сами занимаются делами, которые их совсем не касаются. Таков уж бестолковый свет! Я уверена, что ты слышишь гораздо меньше сплетен в ставке, и благодарю Бога за это. Церковная служба шла от 6 до 8 час., мы с Бэби пришли в 71/4.

Спала я плохо, устала, и голова болит, потому останусь в постели до завтрака. Павел просил разрешения прийти к чаю.

Дорогой мой, благодарю и еще раз благодарю нежно за милое письмо твое от 11-го, получила его с глубочайшей благодарностью и радостью. Я поцеловала его несколько раз и перечитывала без конца. Да, действительно, когда же, наконец, наступит счастливое время, когда мы уютно будем сидеть вместе в моей лиловой гостиной? Мы продолжаем пить чай в большой комнате, хотя, когда Павел ушел в 6 1/4 час., было уж совсем темно.

Да, насчет смены министров. В поезде Кусов ехал с Щербатовым, который называл старика сумасшедшим стариком, это уж заходит слишком далеко. Некоторые в Думе требуют назначения Щербатова на место Горемыкина. Я это понимаю, так как они с Щербатовым делали бы все, что им вздумается. Павел возмущен тем, что происходит в Москве, и депутацией, которая желала быть принятой тобою. Горячо благодарю за письмо старушки, оно мне очень понравилось, и я прочла его вслух А., — П. невысокого мнения о Мрозовском, говорит, что он такой хам, — он помнит его по службе. Я помню, он как-то раз раскричался на Гвардейский Экипаж за то, что один из людей не знал наизусть слов гимна. Да и бедная гренадерская дивизия так мало отличилась на войне! Правда ли, что Куропаткин [443] получил эту дивизию, или это одни только сплетни? Как-то он покажет себя теперь! Дай Бог, чтобы хорошо, — может быть, на менее важном месте он будет более подходящ.

П. спросил у меня, почему Н. все еще в деревне, и правда ли, что ты написал ему, чтобы он отдохнул на Кавказе в Боржоме. Я сказала — да, и что ты позволил ему оставаться 10 дней в Першине [444]. Милый мой, прикажи ему скорее ехать на юг. Всякого рода дурные элементы собираются вокруг него и хотят использовать его как знамя. Господь этого не допустит, но было бы безопаснее, если бы он скорее уехал на Кавказ. Ты дал ему 10 дней, а завтра уже будет три недели, как он покинул ставку. Будь тверд и в этом, прошу тебя. Я так рада, что П. понял игру, которую Н. затеял. Он вне себя от манеры адъютантов Н. выражаться. Я рада, что ты имел объяснения с В. — он так упрям и самонадеян, и друг Щербатова. Как я рада, что ты сделал смотр артиллерии, — какая это была награда артиллеристам! Непременно удержи Мишу при себе. Павел опять повторил, что он очень надеялся, что ты отошлешь Дмитрия в полк. П. находит, что жизнь, которую Д. теперь ведет, гибельна для него, так как ему абсолютно нечего делать, и он по-пустому тратит время. Это совершенно верно.

Если получишь известия о гусарах, сообщи мне, так как Павел очень тревожится за сына, который теперь в этом полку. Павел теперь здоров, но очень слаб, бледен и худ. Старая тетя Саша Н. [445] прибыла в город и будет у нас пить чай в среду. Ксения и Сандро завтракают у меня в тот же день.

Сегодняшние известия о союзниках — блестящи, если это правда. Слава Богу, если они начинают действовать теперь. Положение было трудное. Взяли 24 орудия и несколько тысяч пленных — это великолепно!

Я нахожу скверным, что министры сообщают посторонним подробности прений, происходивших в Совете Министров по разным вопросам. Наше необразованное общество (воображающее себя интеллигентным) читает все и схватывает лишь четвертую часть прочитанного, потом начинают обсуждать, — а газеты все критикуют — черт бы их побрал!

Михень писала, чтобы узнать опять насчет Плото, — нельзя ли что-нибудь сделать? — я так к тебе пристаю! В милом Петрограде говорили, что ты был здесь несколько дней, теперь говорят, что Гр. — в ставке. Право, здесь все более и более становятся кретинами, и я так жалею тебя, что ты сюда вернешься. Но я буду без ума от радости, когда ты будешь опять со мной, хоть и на очень короткое время, только бы услышать твой дорогой голос, видеть твое милое лицо и держать тебя долго, долго в своих объятиях. — Голова и глаза у меня болят, поэтому больше писать не могу. Прощай, дорогой, родной мой Ники.

Да благословит тебя Господь, да защитит и сохранит от всякого зла! Осыпаю тебя поцелуями.

Навсегда твоя старая женушка

Аликс.

Я тоскую по нашему госпиталю, в котором не была с четверга.

А. переселилась в Большой Дворец. Посылаешь ли ты твоих свитских по фабрикам, мой дорогой? Пожалуйста, не забудь этого.

Мои Александровцы — около Двинска, они понесли тяжелые потери людьми.

Дети все тебя целуют, Мария в восторге от твоего письма.

Юзик никогда не ездил в ставку, дети это выдумали.

Мне нравится рассказ об охоте на германцев близ Орши, — наши казаки их бы скоро разыскали. Целятся ли они опять на Ригу?

Дорогой мой, мне тебя так недостает! Твои письма и телеграммы — моя жизнь. Целую дорогого Мишу и Дмитрия.

Привет старику и Н. П.

Подумай об Иванове, дорогой мой. Мне думается, ты будешь спокойнее, если Иванов будет с Алексеевым в ставке. Ты тогда был бы свободнее в своих передвижениях. Если же ты останешься дольше в ставке, он мог бы делать объезды, все инспектировать и сообщать тебе и наблюдать за всем. Его присутствие было бы всюду полезно.

Спи хорошо, благословляю и целую тебя.